Часть 1
Все чаще и чаще мы приходили к общему мнению, что любая ошибка, допущенная кемлибо во время тренировки, должна считаться общей ошибкой всего экипажа и держать ответ за нее должен весь наш маленький коллектив.
А сделав этот первый очень важный шаг к сближению, мы не могли не сделать и второго — договориться о том, чтобы все сложные операции проводить не в одиночку, а только под общим контролем, с подстраховкой друг друга. Выглядело это примерно так: предстоит проделать какую-то сложную операцию — все внимание экипажа сосредоточивается на том, кто за эту операцию отвечает.
Он проделывает подготовительную работу, имитирует предстоящие действия и взглядом спрашивает у товарищей одобрение. Если все в порядке и одобрение получено. — можно действовать смело, уверенно — ошибка исключена. А если и будет допущена, значит, чегото недопонимает весь экипаж.
Начинается совместный разбор, выяснение обстоя» тельств, консультации у методистов. И как только вопрос проясняется, операцию повторяем еще раз и два, а если нужно, и тричетыре раза.
Качество наших тренировок сразу заметно улучшилось, и методисты, переживавшие поначалу, что мы работаем медленно и не все у нас ладится, теперь только удивлялись, как быстро и слаженно мы отрабатываем этап за этапом.
Мы же все больше и больше обретали уверенность в конечном успехе нашего эксперимента в космосе, а главное, начали чувствовать какоето влечение друг к другу, нам хотелось работать вместе еще и еще, мы считали часы, когда приходилось быть нам поврозь.
Мне очень нравились мои товарищи по экипажу. Сильные, мужественные люди, чемто похожие друг на друга и в то же время такие разные! О Борисе Волынове я уже рассказывал читателям.
Алексей Елисеев — талантливый инженер, хороший, гнающий специалист. Поначалу он показался мне нелюдимым, угрюмым, но уже после первых совместных тренировок я понял, что ошибся, — Алексей умел быть и общительным и веселым, он хорошо чувствовал и понимал юмор. Порой он бывал резок с товарищами, но быстро отходил и тогда становился даже излишне стеснительным, тихим, скромным.
Как бортинженер он был незаменим — прекрасно знал конструкцию корабля, охотно делился своими знаниями с нами, всегда мог ответить на любой технический вопрос, да и не только технический — с ним можно было говорить о чем угодно. Увлекался он литературой, музыкой, театром. Алексей хороший спортсмен — один из немногих из нас имел значок мастера спорта СССР и даже входил одно время в состав сборкой команды СССР по фехтованию.
Евгений Хрунов — летчик, один из ветеранов отряда космонавтов. Он так увлекся своей новой профессией, что буквально не вылезал из тренажера и готов был тренироваться без конца. По характеру он человек настойчивый и удивительно упрямый. Во всем хотел разобраться только сам, до всего дойти своим умом и во что бы то ни стало добивался поставленных перед собой целей. Если он в чем-либо был твердо убежден — разубедить его было делом почти невозможным. Но, будучи человеком принципиальным, он умел признавать свои ошибки. Правда, ошибок то он почти не совершал, перед тем как что-то сделать, сказать — всегда все тщательно продумывал, взвешивал.
Наиболее сложными и ответственными операциями в программе нашего полета были, несомненно, стыковка двух кораблей и переход космонавтов через открытый космос из корабля в корабль.
На отработку этих операций отводилась большая часть нашего времени.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Затем мы продолжили совместную работу. Теперь мне не приходилось суетиться, переключать свое внимание с одного дела на другое — все делили на троих, у каждого были свои четкие обязанности. Женя занялся навигационными измерениями, кино и фотосъемками Земли и атмосферных явлений, Алексей на правах бортинженера приступил к проверке систем корабля. Я приводил в порядок записи в…
Проснулись мы мгновенно, и даже не хотелось, как на Земле, «потянуться» и «поваляться еще чуток». «Выплыли» из своих мешков, проделали несколько упражнений с эспандерами, «умылись» и за работу — нужно было еще до связи с Землей привести в порядок отсеки, уложить все оборудование и снаряжение, которое подлежит возврату на Землю, изловить все плавающие по кабинам…
Волынов шлет нам по радио свой привет и желает мягкой посадки. Мы дружно кричим ему: «До встречи на родной Земле!» Он еще сутки будет находиться в космосе. Немного завидуем ему, для нас космическая эпопея уже заканчивается… Тормозной двигатель отработал положенное время и замолк. Снова наступила тишина. Снова вернулась невесомость. Стараемся понять — все ли у…
«Востоки» могли осуществлять только неуправляемый спуск по баллистической кривой — от этого и перегрузки были вдвое большими, и нагрев оболочки значительно сильнее, и пламя за бортом бушевало куда страшней! Но и нам переживаний хватает. Напряженно ждем главного момента — раскрытия парашютной системы. Тянутся, тянутся секунды… Наконец чувствуем сильный удар и ощущаем всплеск перегрузок — это…
Переглянулись с ребятами — садиться на дома нам совсем не хотелось. Но… нам только казалось, что мы близко от Земли, высота была еще довольно приличной, и населенный пункт исчез из виду. Под нами широкая снежная равнина. Хрунов командует: «Приготовиться! Земля!» Мы успеваем сгруппироваться в креслах. Потом ощущаем крепкий удар. Сработали двигатели мягкой посадки… Я приподнял…
Расталкивая всех, к нам энергично пробирался какойто человек. «Наверное, журналист», — почемуто подумал я. И точно. Этот товарищ с ходу начал брать интервью. Но старший по группе поиска оттеснил журналиста: он спешил принять «космическое» имущество и отправить нас в Караганду. Как только мы заняли предназначенные нам места в вертолетах, пилоты подняли свои машины в воздух……
Из полосы тени корабль вышел уже в южном полушарии. Прямой связи с нашими пунктами еще не было. Не скрою — я волновался в этот момент: как-то поведет себя в космосе настоящий корабль, будет ли он так же послушен моей воле, как был послушен комплексный тренажер на Земле? Взялся за ручку управления. По теневому индикатору определил…
Когда наш самолет приземлился на Внуковском аэродроме и я вышел на верхнюю площадку самолетного трапа, увидел яркую красную ковровую дорожку, протянувшуюся от самолета до трибуны, на которой стояло множество людей, у меня даже в глазах потемнело и тело забило мелкой дрожью… Не помню уже, как мы спустились по трапу, как строем, печатая шаг, шли по…
На отдельных витках планировалось проведение динамических операций — коррекция орбиты, сближение и стыковка кораблей; тогда все другие эксперименты на этих витках не проводились. «Глухие» витки, когда с наземными пунктами связи контакта не было, отводились на отдых и сон. Время на обеды, завтраки и ужины также выделялось в период отсутствия прямой радиосвязи. Все было расписано и…
Но в Центре в это время уже началась подготовка к следующему этапу испытаний кораблей «Союз» — уточнялась программа, формировались экипажи, составлялись программы занятий и тренировок. Товарищам, впервые готовящимся к полету, нужны были наша помощь, наш опыт. К тому же я был назначен начальником отдела подготовки экипажей космических кораблей «Союз». Забот прибавилось, и, отлично понимая всю…