Часть 1
Все чаще и чаще мы приходили к общему мнению, что любая ошибка, допущенная кемлибо во время тренировки, должна считаться общей ошибкой всего экипажа и держать ответ за нее должен весь наш маленький коллектив.
А сделав этот первый очень важный шаг к сближению, мы не могли не сделать и второго — договориться о том, чтобы все сложные операции проводить не в одиночку, а только под общим контролем, с подстраховкой друг друга. Выглядело это примерно так: предстоит проделать какую-то сложную операцию — все внимание экипажа сосредоточивается на том, кто за эту операцию отвечает.
Он проделывает подготовительную работу, имитирует предстоящие действия и взглядом спрашивает у товарищей одобрение. Если все в порядке и одобрение получено. — можно действовать смело, уверенно — ошибка исключена. А если и будет допущена, значит, чегото недопонимает весь экипаж.
Начинается совместный разбор, выяснение обстоя» тельств, консультации у методистов. И как только вопрос проясняется, операцию повторяем еще раз и два, а если нужно, и тричетыре раза.
Качество наших тренировок сразу заметно улучшилось, и методисты, переживавшие поначалу, что мы работаем медленно и не все у нас ладится, теперь только удивлялись, как быстро и слаженно мы отрабатываем этап за этапом.
Мы же все больше и больше обретали уверенность в конечном успехе нашего эксперимента в космосе, а главное, начали чувствовать какоето влечение друг к другу, нам хотелось работать вместе еще и еще, мы считали часы, когда приходилось быть нам поврозь.
Мне очень нравились мои товарищи по экипажу. Сильные, мужественные люди, чемто похожие друг на друга и в то же время такие разные! О Борисе Волынове я уже рассказывал читателям.
Алексей Елисеев — талантливый инженер, хороший, гнающий специалист. Поначалу он показался мне нелюдимым, угрюмым, но уже после первых совместных тренировок я понял, что ошибся, — Алексей умел быть и общительным и веселым, он хорошо чувствовал и понимал юмор. Порой он бывал резок с товарищами, но быстро отходил и тогда становился даже излишне стеснительным, тихим, скромным.
Как бортинженер он был незаменим — прекрасно знал конструкцию корабля, охотно делился своими знаниями с нами, всегда мог ответить на любой технический вопрос, да и не только технический — с ним можно было говорить о чем угодно. Увлекался он литературой, музыкой, театром. Алексей хороший спортсмен — один из немногих из нас имел значок мастера спорта СССР и даже входил одно время в состав сборкой команды СССР по фехтованию.
Евгений Хрунов — летчик, один из ветеранов отряда космонавтов. Он так увлекся своей новой профессией, что буквально не вылезал из тренажера и готов был тренироваться без конца. По характеру он человек настойчивый и удивительно упрямый. Во всем хотел разобраться только сам, до всего дойти своим умом и во что бы то ни стало добивался поставленных перед собой целей. Если он в чем-либо был твердо убежден — разубедить его было делом почти невозможным. Но, будучи человеком принципиальным, он умел признавать свои ошибки. Правда, ошибок то он почти не совершал, перед тем как что-то сделать, сказать — всегда все тщательно продумывал, взвешивал.
Наиболее сложными и ответственными операциями в программе нашего полета были, несомненно, стыковка двух кораблей и переход космонавтов через открытый космос из корабля в корабль.
На отработку этих операций отводилась большая часть нашего времени.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Земля поздравляет нас с благополучной стыковкой и желает продолжения в том же духе. Во время стыковки основная нагрузка, естественно, падала на командиров кораблей. Мы с Борисом исполняли свою партию, как говорится, «в четыре руки», а бортинженер и инженерисследователь нам «подыгрывали». Теперь же, после стыковки, роли менялись… Я запросил экипаж «Союз-а5» о готовности к началу новой…
«Вначале, — говорил Нил, — мы думали прилуниться неподалеку от большого кратера. К нему нас вела автоматика. Однако же на высоте тысячи футов стало ясно, что наш «Орел» хочет сесть в самом неподходящем месте. Я видел внизу усыпанную валунами площадку. Некоторые из них были не менее фордовского автомобиля. Базз (так астронавты называли Эдвина Олдрина. —…
Добрался до стыковочного узла, осмотрел его. И тут, сделав одно неосторожное движение, вдруг получил дополнительный импульс, и тело его начало заносить кудато в сторону, опрокидывать на спину. Я замер. Чтобы остановить вращение, силы одной руки Жене не хватало. Пришлось ему ухватиться за скобу двумя руками и напрячь всю свою волю, чтобы «погасить» вращательный импульс. Через…
Примерно через час после приводнения вертолет доставил астронавтов на борт авианосца, где они были отправлены в специальное карантинное помещение, поскольку тогда еще не было точно известно, что Луна — безжизненное тело. Карантин длился 21 сутки. Однако обследование астронавтов и анализ доставленных ими с Луны образцов грунта показали, что никаких микроорганизмов на Луне нет. Только 13…
На все эти дела ушло минут сорокпятьдесят, и вот мы снова заняли свои места в кабине спускаемого аппарата. С удовольствием посматриваю направо и на лево, на сидящих рядом друзей. До чего же уютно стало в корабле с их приходом! Искренне посочувствовал Борису — ведь он теперь в одиночестве будет заканчивать свой полет. В расчетное время…
Затем мы продолжили совместную работу. Теперь мне не приходилось суетиться, переключать свое внимание с одного дела на другое — все делили на троих, у каждого были свои четкие обязанности. Женя занялся навигационными измерениями, кино и фотосъемками Земли и атмосферных явлений, Алексей на правах бортинженера приступил к проверке систем корабля. Я приводил в порядок записи в…
Проснулись мы мгновенно, и даже не хотелось, как на Земле, «потянуться» и «поваляться еще чуток». «Выплыли» из своих мешков, проделали несколько упражнений с эспандерами, «умылись» и за работу — нужно было еще до связи с Землей привести в порядок отсеки, уложить все оборудование и снаряжение, которое подлежит возврату на Землю, изловить все плавающие по кабинам…
Волынов шлет нам по радио свой привет и желает мягкой посадки. Мы дружно кричим ему: «До встречи на родной Земле!» Он еще сутки будет находиться в космосе. Немного завидуем ему, для нас космическая эпопея уже заканчивается… Тормозной двигатель отработал положенное время и замолк. Снова наступила тишина. Снова вернулась невесомость. Стараемся понять — все ли у…
«Востоки» могли осуществлять только неуправляемый спуск по баллистической кривой — от этого и перегрузки были вдвое большими, и нагрев оболочки значительно сильнее, и пламя за бортом бушевало куда страшней! Но и нам переживаний хватает. Напряженно ждем главного момента — раскрытия парашютной системы. Тянутся, тянутся секунды… Наконец чувствуем сильный удар и ощущаем всплеск перегрузок — это…
Переглянулись с ребятами — садиться на дома нам совсем не хотелось. Но… нам только казалось, что мы близко от Земли, высота была еще довольно приличной, и населенный пункт исчез из виду. Под нами широкая снежная равнина. Хрунов командует: «Приготовиться! Земля!» Мы успеваем сгруппироваться в креслах. Потом ощущаем крепкий удар. Сработали двигатели мягкой посадки… Я приподнял…