Шпили в маскхалатах (I)
Девятое мая. Мы поднимаемся к шпилю Петропавловского собора. Уже миновали колокольню, знаменитые куранты с огромными барабанами, шестеренками, маховиками. Верхняя колокольня — открытая. А вот и сам металлический шпиль. Идти здесь можно только по одному, с интервалами. Гулко звучат шаги по металлическим ступеням все более сужающейся винтовой лестницы.
Ведут нас ветераны альпинизма. Впереди Михаил Михайлович Бобров, замыкает движущуюся по спирали цепочку Ольга Афанасьевна Фирсова. Все, как принято в горах: самые опытные идут первым и последним в группе. Мы — их друзья, «молодежь» (хотя многим уже основательно за сорок), не нюхавшие пороху, потому что поздно родились (в сорок первом мне было всего четыре года).
Из бригады маскировщиков шпилей и куполов блокадного Ленинграда в живых сегодня осталось только двое — М. М. Бобров и О. А. Фирсова. Каждый год в День Победы они встречаются в полдень на площади перед собором Петропавловской крепости и, расцеловавшись, поднимаются на шпиль. В память о боевой юности, о друзьях, погибших в блокаду, в связке с которыми восходили они тогда на золотые вершины города на Неве, чтобы укрыть их от врага…
Вот и вертикальная лестница, ведущая к последней площадке внутри шпиля. Здесь окно. Сто три метра над уровнем моря. Как сильно дует! По пояс высовываюсь наружу; внизу, словно изображенный на старинной гравюре, распластался Васильевский остров с тремя проспектами и четко прорисованными поперечными линиями; правее — узкая западная оконечность Петроградской стороны, а еще дальше, за Малой Невкой, — Крестовский остров со стадионом имени Кирова; за ним — бесконечная гладь моря. Как близко оно!
— А теперь взгляни наверх, на ангела, — говорит Бобров.
Я запрокидываю голову. Передо мной — золотой восьмигранный столб шпиля, увенчанный огромным шаром с ангелом, держащим крест. Крылья ангела позеленели от времени и непогоды. До вершины креста всего двадцать метров. К шару ведут скобы. Я, инструктор альпинизма, бывал на вершинах повыше. Но до чего ж неуютно здесь себя чувствуешь! Как не хочется вылезать — ведь шпиль гудит от ударов ветра.
И я попытался представить себе, каково было восемнадцатилетнему Мише Боброву 1 декабря 1941 года штурмовать на ледяном ветру с нижней страховкой золотой шар Петропавловского шпиля. Ему надо было «вознестись к ангелу», чтобы закрепить на перекладине креста страховочные и грузовые блоки для маскировочных работ…
Страховал его надежный друг Алоиз Земба. В одной связке они поднимались на кавказские вершины, понимали друг друга без слов. Однако здесь было посложней, чем в горах. Всего двадцать метров по вертикали на пронизывающем ветру, раскачивающем шпиль. И неизвестно: выдержат ли скобы (кто их закреплял? В каком веке? Надежно ли?).
— Я думал, это несложно — подняться на шпиль по скобам. Оказалось не так, — рассказывал мне Бобров, — питание уже было не то и силенок не хватало. Вылезешь из окна, станешь на скобу — и нет чувства страха, а есть чувство физического бессилия, неуверенность: не подтнуться на руках, не подтащить себя. «Если не уверен, — кричит снизу Алоиз, — не лезь! Отдохни, спустись вниз. Потом попробуем еще». Спустишься, отдохнешь, отогреешь руки. Пробовал подняться так в первый день раза три и все спускался. Рвутся снаряды — шпиль содрогается. Но вот страшно мне не было.
Пробовал забраться на шар в течение недели. Постепенно привык, приобрел уверенность. Понял, что надо держаться за скобу не кистью, а пропускать ее под локоть; не стоять на скобе, а пропускать ее под колено. В таком положении можно и отдыхать, сцепив две руки, обняв скобу. Алоиз подсказывал, успокаивал меня. Самое трудное — преодолеть нависание, экватор шара… далее
Л. Замятин
Двадцатый век стал веком множества открытий, веком великих достижений человеческой мысли, человеческих знаний и умений. Его называют веком научно-технической революции, веком электроники и кибернетики, веком кино и веком… искусства режиссуры! Мы живем в интереснейшее время, когда человек побывал в космосе, сделал первые шаги по Луне, сконструировал сложнейшие машины, научился глубже проникать в тайны природы и…
Таким был и преемник Волкова — Иван Афанасьевич Дмитревский, великолепный актер, человек «превеликих способностей», огромного педагогического дара. Его имя открывает список главных режиссеров русского театра — специально для него, из уважения к заслугам была узаконена в 1791 году эта должность. Дмитревский много занимался с актерами, воспитал целое поколение одаренных учеников, составивших славу отечественной исполнительской школы….
Сейчас подобная «ненатуральность» воспринимается попросту как курьез. Судите сами — вот описание одной из оперных постановок, вернее, сцены встречи главных действующих лиц: «Что делает Веспаньян в то время, как Эпонина старается разжалобить его своей арией? Его царское величество прохаживается по сцене, обегает глазами ложи, приветствует в партере своих друзей и знакомых, пересматривается с оркестрантами, поигрывает…
Деятели театра остро почувствовали, что режиссер-организатор, режиссер, технически слаживающий спектакль, должен уступить место режиссеру-художнику. Он был призван связать воедино свои представления о том, что происходит вокруг, в реальной жизни, с тем, что предлагает пьеса. Увидеть в ней главное, важное для современников и через актерскую игру, декорации, музыку, цвет, свет донести все, что тревожит сегодня, до…
Стоя на скобе, Миша глянул вниз и вдруг почувствовал себя парящим в воздухе. Закружилась голова, разлилась по телу предательская слабость. «Миша, не смотри вниз! Смотри вперед, на тот берег Невы!» — кричит Алоиз. И, взяв себя в руки, он двинулся в сумрачное небо. Шпиль раскачивается, словно мачта яхты, дрейфующей на штормовых волнах. Вот и самое…
За неделю Фирсова и Пригоже-ва скрепили чехол и прочно обмотали его репшнуром. Укрыв Адмиралтейство, альпинисты принялись за маскировку шпиля Инженерного замка, а затем — собора Петропавловской крепости. Недоедание и неимоверно тяжелая работа на ветру и морозе подорвали здоровье Алоиза Зембы, или Люси, как ласково прозвали застенчивого парня его друзья-альпинисты. Блокадного пайка явно не хватало для…
Наверху девушки работали попеременно. Одна зашивала мешковину или красила купол, другая — страховала подругу, подавала краску и кисти. Однажды в ноябре 1941 года, во время работы на шпиле Инженерного замка, когда обе высотницы находились наверху, подсобники во время бомбежки исчезли, привязав к перилам веревки, на которых висели девушки, да так и не вернулись. Спуститься вниз…
Ольга Афанасьевна Фирсова занималась высотными работами от инспекции по охране памятников до октября 1946 года, потом руководила хоровыми коллективами в клубе университета, во Дворце культуры имени Ленсовета. Многие годы делом ее жизни, которому она предавалась самозабвенно, было воспитание детей, за что Фирсова в 1971 году награждена орденом «Знак Почета». Судьба Михаила Михайловича Боброва поистине удивительна….
«Марсельеза» грянула из недр революционной Франции… поднявшейся против короля и феодалов. Она — выражение пламенной и страстной воли революционного народа, его порыв и героизм. Она — революция. Морис Торез Город проснулся от выстрелов. Стреляла сигнальная пушка. Три залпа прогремели один за другим, и сразу же со всех концов забили барабаны. Колючее «тра-та-та-та» раскатилось по улицам,…
Над городом плывет музыка. Уходит вверх. Там, в вышине, звуки сталкиваются, разрастаются, сливаются в мощный аккорд. Густой плотной массой заполняют улицы и площади, отдаются под сводами дворцов и соборов, заставляют вибрировать купола и стены, рождая многоголосое эхо. Никого уже не удивляет колоссальный состав оркестра. Множество труб, тромбонов, флейт, фаготов, барабанов (их 300!), таинственный тамтам, секрет…