Что такое «режиссер»? (II)

Таким был и преемник Волкова — Иван Афанасьевич Дмитревский, великолепный актер, человек «превеликих способностей», огромного педагогического дара. Его имя открывает список главных режиссеров русского театра — специально для него, из уважения к заслугам была узаконена в 1791 году эта должность. Дмитревский много занимался с актерами, воспитал целое поколение одаренных учеников, составивших славу отечественной исполнительской школы. И все же он не был тем главным режиссером, что ныне руководят театрами.

При всей серьезности теоретических выкладок, в понятие режиссуры в те времена вкладывался несколько иной смысл, чем теперь. В чем же дело? Прежде всего, в том, что постановщику принадлежала тогда роль «организатора» действия пьесы и только. Он следил, чтобы актеры не сбивались и твердо знали свои роли, помнили, откуда, в каком порядке выходить, на «подмостки, куда двигаться и где встать. В современном нам театре такой «разводкой» занимается ассистент или помощник режиссера. Здесь не требуется особых навыков, поэтому в старом театре в роли режиссера нередко выступали первые актеры труппы, о чем особо записано в их Уставе: «Представляющие первые роли, имеют право указать представляющим вторые или побочные роли о тех местах, которые им кажутся затруднительными, и каким образом и где они желают быть от них подкреплены».

Частенько случалось, что «первые» прежде всего и занимались «подкреплением» себя, выгодной подачей наиболее выигрышных мест роли. Так, один старый, многоопытный актер снисходительно поучал молоденькую дебютантку: «Получив новую роль, ищи где эффектное место и напирай». Словом, с актерским произволом во все времена справляться нелегко.

Иногда за дело брались драматурги — авторы разыгрываемых пьес. Денис Иванович Фонвизин, создатель всем известного «Недоросля», написанного в 1782 году и в том же году сыгранного на петербургской сцене, одним из первых стал помогать исполнителям найти «верный тон». Кстати, Фонвизин, по свидетельству историков, «начал свое поприще актером и потом уже явился сочинителем».

Немало труда вкладывал в театральное прочтение своих драматических опусов Николай Васильевич Гоголь. Помните его послание к участникам спектакля: «Предуведомление для тех, которые желали бы сыграть, как следует играть «Ревизора»? Здесь даны подробные и точные описания каждого персонажа комедии: «Итак, прежде следует схватить именно душу роли, а не платье ее». И далее: «Одна из главных ролей есть городничий». Каков он? «Человек этот более всего озабочен тем, чтобы не пропускать того, что плывет в руки». За городничим характеризуется судья: «Он говорит и в то же время смотрит, какой эффект производят на других его слова». Затем речь идет о Землянике, который, по указанию автора, «человек толстый, но плут тонкий»… И так про всякого, с определением, как скажет потом Станиславский, «зерна роли», то есть главного в ней. Гоголь обращается к каждому из актеров в отдельности (к исполнителю роли почтмейстера, например: «Ничего больше не остается делать актеру, как быть простодупшу сколько возможно») и ко всем сразу: «Не нужно только позабывать того, что в голове всех сидит ревизор. Все заняты ревизором». Станиславский называл это «сквозным действием», выявлением того, что управляет поступками героев.

В театроведческой науке такая своеобразная режиссура драматургов получила наименование авторской. Превосходным автором-постановщиком был Александр Николаевич Островский, принимавший участие в репетициях своих многочисленных пьес в московском Малом театре. «Я, — писал он, — близко сошелся с артистами и всеми силами старался быть полезным своими знаниями и способностями. Школа естественной и выразительной игры на сцене… образовалась одновременно с появлением моих первых комедий и не без моего участия». Островский не просто читал, но и комментировал свои пьесы исполнителям, определял характеры героев, помогал отыскать живую интонацию, затем проходил с каждым его роль отдельно, после чего проводил общие репетиции.

В результате возникал слаженный актерский ансамбль. Процесс «чтения» произведения актерам был по тогдашним понятиям необычайно длительным — текст прорабатывался тщательно, многократно, наполнялся жизненным смыслом, становился узнаваемым. Со сцены действующие лица спектакля воспринимались подлинными выходцами из торговой среды, настолько точно воспроизводилась речь замоскворецкого купечества. Сейчас работа над каждым словом драмы стала нормой, законом: выходу актеров на подмостки предшествует так называемый «застольный» период репетиций, это азбука сегодняшней режиссуры. А ввел такой способ, точнее, метод разучивания пьесы драматург-режиссер Островский.

Русская сцена всегда славилась актерскими талантами. Казалось бы, чего еще желать зрителю, как не прекрасной актерской игры? Ведь тем и ценится прежде всего театр — живым человеком, способным подчинить себе собравшихся в зале, заставить их смеяться и плакать. Что может быть чудесней, чем незримые токи, соединяющие души тех, кто на сцене, с теми, кто находится по другую сторону рампы… Но если в XVIII веке зрителя вполне устраивала приподнятая, распевная декламация актеров, не смущало то, что они безыскусно выстраиваются на авансцене и посылают реплики в зал, не глядя друг на друга, то в XIX столетии такая манера игры стала расцениваться как «ненатуральная»… далее

Е. Третьякова