Слово о Мусоргском
Жизнь, где бы ни сказалась правда, как бы ни была солона; смелая, искренняя речь к людям в упор — вот моя закваска, вот чего я хочу… и таким пребуду.
М. Мусоргский
В XX веке на нашей планете Земля возник превосходный обычай: отмечая юбилей великого человека, посвящать этому событию целый год, называя его именем юбиляра. Нынешний, 1989-й, назван «годом Мусоргского», и тем самым всемирное значение гения русского композитора утверждено навечно.
А ведь так было не всегда. Творчество Модеста Петровича Мусоргского с самого начала вызывало бесконечные споры и сомнения. Даже среди его друзей, членов знаменитого Балакиревского кружка, прозванного известным русским критиком Владимиром Васильевичем Стасовым «Могучей кучкой». Нет, никто из друзей-единомышленников не сомневался в громадной талантливости «предерзостного Модеста», как называли они его за яркую самобытность музыкального языка, за безоглядную устремленность к новым берегам искусства. Девиз «К новым берегам!» был девизом и всей «Могучей кучки».
Мусоргский начал как ученик Александра Сергеевича Даргомыжского, композитора, который так определил свою творческую задачу: «Хочу, чтобы звук прямо выражал слово, — хочу правды». И ученик всем сердцем понял и принял слова учителя. Он слушал «мелодию, творимую голосом человеческим», и старался воплотить в музыке интонацию этого говора — интонацию вопроса и ответа, гнева и радости, мира и покоя в живом, выразительном музыкальном слове.
Друзья восхищались. Но, как ни странно, так до конца и не поняли истинной гениальности открытий Мусоргского. Его музыкальный язык казался им часто слишком уж «корявым» (так прямо они его и называли); смелое, бунтарское новаторство они принимали порой за музыкальную неграмотность, принципиальность — за самоуверенность… И долгие, долгие годы считалось многими, что сочинения Мусоргского нуждаются в доработке, в приглаживании, причесывании, словом, — в усовершенствовании.
Уже ушел из жизни сам композитор, ушли и его друзья, верные и бескорыстные в помощи, а великий русский композитор все еще считался хотя и высоко одаренным, но дилетантом, творчество которого просто не может зазвучать по-настоящему без профессиональной помощи других музыкантов. Такое положение усугублялось еще и тем, что многие сочинения Модеста Мусоргского оставались незаконченными. Трагическая неустроенность его жизни, тяжелый, неуживчивый характер, ужасающая бедность — все это, конечно, мешало творчеству…
Да, при жизни многие не понимали его, не воспринимали его музыку. Слава ее росла постепенно и неустанно, утверждалась день ото дня, год от года… И вот пришло время, когда музыке Мусоргского музыканты тщательно и бережно возвращают ее подлинное, оригинальное звучание, когда раскрывают большие купюры-сокращения в его операх, когда издается полное собрание сочинений композитора.
Сказанное вовсе не означает, что творчество Мусоргского находилось до этого в забвении, хотя при жизни композитора оно и не получило полного признания; но друзья — особенно это нужно сказать о Николае Андреевиче Римском-Корсакове — сделали все, чтобы музыка их товарища после его смерти звучала постоянно и все больше завоевывала слушателей.
В наши дни снова обрело жизнь в искусстве слово «авангард». Когда-то, в 20-е годы, авангардистами стали называть себя художники, поэты, композиторы, которые говорили в искусстве языком новым, непривычным, очень часто непонятным их современникам. Они и мыслили самобытно, по-своему. Это были люди, которые искали путей… «К новым берегам!» — говоря словами композиторов — членов «Могучей кучки».
Но вот давайте подумаем. А не был ли в свое время авангардистом Иоганн Себастьян Бах? Ведь его музыкальный язык, его музыкальные мысли, несомненно, были сложны и непонятны и для его современников. Не был ли «авангардистом» великий Глинка, «отец русской музыки», обвиненный когда-то в «квасном патриотизме» и даже в «громоздкости» своей светлейшей, по-пушкински прозрачной музыки. Что же тогда говорить о Дмитрии Дмитриевиче Шостаковиче, музыку которого, несмотря на его признанную во всем мире гениальность, понимают еще далеко не все…
Можно, пожалуй, сказать, что из всех русских композиторов XIX века наибольшее право называться «авангардистом» имел Модест Петрович Мусоргский. Его право на новаторство, его гениальность доказало время.
Г. Левашева
Из достижений ученого в механике, рассказывать о которых легче, чем о математических, вспомним о разработанной им для молодого Русского флота первой теории остойчивости корабля — в книге «Морская наука, или Трактат о кораблестроении и кораблевождении». Это вечная задача о том, как строить корабли, чтобы при разных загрузках, скоростях и курсах по отношению к волнам они…
По-видимому, все жизни состоят из пересечений с чьими-то судьбами, открытиями, мнениями, радостями и печалями. Иногда эти пересечения перестраивают и нашу линию судьбы, придают ей, так сказать, иной маршрут, новое направление. Иногда мы проходим мимо, даже не узнав о состоявшемся пересечении. Тут уж многое зависит от нашей внутренней готовности, настроенности. От умения принять чужую волну. Для…
Недавно в Ленинграде был я на защите диссертации по прикладной механике. Молодой ученый, автор важных изобретений, защищался ярко, уверенно, пожалуй, даже чуть самоуверенно: почему-то не упомянул он о своих учителях в науке, о предшествовавших работах профессоров — членов Ученого совета, хотя от них зависела судьба защиты. Случайно я обратил внимание, что он то и дело…
В восемь часов вечера Гейдельберг засыпает. Пустеет рыночная площадь. На окнах домов и лавок хозяева опускают жалюзи. Только в доме неподалеку от университета долго не гаснет свет. Там живут русские студентки. То, что сюда приехали учиться русские, удивления не вызывало. Гейдельберг славился старинным университетом, сильными математиками и химиками. По утрам длинные, тесные коридоры этого храма…
Он родился в городе Базеле в 1707 году в семье сельского пастора, от которого унаследовал и набожность, и любовь к математике: отец обучался у самого Якоба Бернулли — старшего в «династии» потомственных знаменитых математиков. Без труда учился Леонард в гимназии, и сам начал посещать небольшой Базельский университет, в котором преподавал выдающийся математик—младший брат Якоба —…
На Петербургском съезде натуралистов в 1867 году зародилась мысль организовать ряд лекций для женщин по университетским предметам. Слух об этом распространился молниеносно, и на имя ректора Петербургского университета посыпались заявления. Их подписали более четырехсот женщин самого разного сословного положения и состояния — от разночинок до аристократок. Одновременно в Москве возник кружок женщин, решивших тоже добиваться…
Отдав России четырнадцать лет плодотворного труда, Эйлер принял лестные условия прусского «короля философа» Фридриха II и переехал в Берлин, чтобы занять созданный для него пост главы математического отделения Берлинской академии наук. Позже он фактически возглавлял эту академию и проработал в Берлине двадцать пять лет, получив признание как первый математик мира. Но, по словам одного из…
Лермонтова истово работала в лаборатории Бунзена. Проводила качественный анализ соединений, исследовала количественный состав руд, отделяла друг от друга редкие металлы — спутники платины. Ее не тяготили однообразие и монотонность опытов. Точно священный ритуал, приобщающий к таинственному клану химиков, повторяла Юлия методики, добиваясь совершенства. Счастливая случайность сводит Лермонтову с Д. И. Менделеевым, приехавшим в Гейдельберг к…
В октябре 1963 года в Ленинграде, на Васильевском острове, у бывшей церкви Благовещения прокладывали траншею. Ковш экскаватора выгребал производственный мусор, утопшую давным-давно булыжную вымостку, подстилку из битого кирпича и щебня, всякий хлам и песок. Вдруг стальные зубья ткнулись в обломанную каменную плиту. На ней сохранилась лишь часть над гробной надписи: На сем месте погребенАкадемии наук профессорСтепан…
Сняв в Геттингене небольшую комнатку, Юлия начала готовиться к испытанию по четырем предметам: неорганической и органической химии, физике и минералогии. Три недели до решающего дня показались ей ужасными. Без Ковалевской она чувствовала себя одиноко. Собственные успехи в изучении химии, подтвержденные рекомендательными письмами известных ученых, казались ей ничтожными. Наконец настал страшный день. Каково же было потрясение…