Дважды первая (IV)

Сняв в Геттингене небольшую комнатку, Юлия начала готовиться к испытанию по четырем предметам: неорганической и органической химии, физике и минералогии. Три недели до решающего дня показались ей ужасными. Без Ковалевской она чувствовала себя одиноко. Собственные успехи в изучении химии, подтвержденные рекомендательными письмами известных ученых, казались ей ничтожными.

Наконец настал страшный день. Каково же было потрясение Лермонтовой, когда, придя вечером на экзамен — ох, как она проклинала мучителей профессоров, заставивших ее сходить с ума в ожидании назначенного часа! — она увидела накрытый чайный стол и пирожные. Профессора, не бывавшие прежде в подобной ситуации, наверно, полагали, что только в такой обстановке может экзаменоваться женщина.

Как она вышла из помещения и добралась домой, Лермонтова не помнила. И лишь граненый камень минерала титанита — подарок покоренных ее знаниями профессоров — достоверно подтверждал: теперь она доктор химии первой степени, то есть сдала экзамен «с большой похвалой». Но несмотря на вещественные доказательства, Юлия Всеволодовна еще долго не могла прийти в себя, лихорадочно повторяла ответы на вопросы, сбивалась и чуть ли не теряла сознания от ужаса надвигающегося провала.

Первую русскую женщину-химика, получившую диплом о высшем образовании, коллеги встретили с почетом и интересом. Что сможет сделать для развития отечественной науки эта маленькая, болезненная на вид женщина?

Прошедшее десятилетие внесло огромные изменения и в неорганическую, и в органическую химию.

До открытия в 1869 году Периодического закона Д. И. Менделеева было изучено около шестидесяти химических элементов. Мысль о существовании других даже не приходила в голову. Атомные веса измерялись грубо, часто ошибочно. Менделеев дал в руки ученых могучее средство предвидения, колоссально расширил химический кругозор.

Лермонтову неорганическая химия привлекала мало. Диссертация ее была посвящена проблемам органики. Но не только научные интересы определили выбор Юлии.

С первой же встречи Александр Михайлович Бутлеров произвел на Лермонтову впечатление выдающегося во всех отношениях человека. Ум у него был замечательно ясный и логичный. Именно Бутлеров первым смог обобщить накопленный химиками богатый экспериментальный материал и «разложить по полочкам» множество органических веществ.

До него органическая химия представлялась дремучим лесом, из которого не было выхода. Ученые достигли высокой техники лабораторных работ, проводили бесчисленные опыты; стали известны многие органические соединения и их превращения, но теории, которая могла бы эти превращения объяснить, предсказать направление синтеза, не существовало.

Сообщение Бутлерова на 36-м съезде немецких естествоиспытателей в сентябре 1861 года вызвало сенсацию, хотя тема носила более чем скромное название: «Нечто о химическом строении тела».

«Каждый химический атом, входящий в состав тела, — необыкновенно внятно и медленно, точно читая лекции своим студентам, говорил Бутлеров, — участвует в его образовании и действует с определенными силами. Эти силы влияют на окружающие его атомы, вследствие чего последние связываются в химическую частицу — молекулу. Распределение действия этих сил, ведущее к связи атомов в определенном порядке, я называю химическим строением».

До Бутлерова считалось, что свойства веществ определяются способом их получения. Оказалось, что само вещество, его структура дают код к разгадке химических превращений. Это позволило ученому правильно понять и природу изомерии соединений, имевших одинаковый состав, но разные свойства. «Если при одинаковом составе вещества отличаются свойствами, — доказывал он, — то они должны также отличаться и своим химическим строением». Лучшим подтверждением его теории стал синтез теоретически предсказанных изомеров.

Маленькая частная лаборатория Бутлерова при Петербургском университете, где он сам, обычно без всяких помощников, проводил опыты, выходила двумя оконцами на Гороховую улицу около моста через Мойку. Перед окнами часто останавливались прохожие, в недоумении разглядывая диковинные посудины, выдутые из стекла. Бутлеров сам был искусным стеклодувом и обучал студентов и сотрудников этому необходимейшему для химика ремеслу. Великолепный организатор, человек энциклопедических знаний, «с манерами настоящего джентльмена», как говорили боготворившие его ученики, Александр Михайлович за короткое время превратил захудалую лабораторию в крупный российский центр теоретических и практических исследований, сплотил вокруг себя способных молодых ученых. Среди них оказалась и Юлия Всеволодовна Лермонтова… далее

М. Грунина