Дважды первая (I)
В восемь часов вечера Гейдельберг засыпает. Пустеет рыночная площадь. На окнах домов и лавок хозяева опускают жалюзи. Только в доме неподалеку от университета долго не гаснет свет. Там живут русские студентки.
То, что сюда приехали учиться русские, удивления не вызывало. Гейдельберг славился старинным университетом, сильными математиками и химиками. По утрам длинные, тесные коридоры этого храма науки, аудитории с высокими стрельчатыми окнами и потолками в виде арок наполнялись голосами. Каждый раз, вливаясь в пеструю, шумную толпу студентов, Юлия Лермонтова ловила себя на одной и той же мысли. «Жизнь — сплошное наслаждение!» Могла ли она еще полгода назад представить, что очутится в этом тихом, уютном немецком городке с домами, крытыми красной черепицей, где через улицу — так она узка — можно протянуть друг другу руки. Да и в этом ли дело! Ведь она могла просто поехать за границу путешествовать, но чтобы заниматься химией… Юлия опережала годы и воображала, как она возвращается на родину с дипломом химика, работает в крупной лаборатории рядом со светилами русской науки. Ей поручают серьезное исследование, и тогда — почему бы и нет — она совершит открытие. Открытие, которое принесет пользу человечеству и славу России…
Все-таки жизнь — наслаждение! И хотя она еще ходит по университетским коридорам, опустив голову, робея встречаться глазами со студентами, но это теперь не робость ребенка, прокравшегося незаметно в комнату, в которой находятся взрослые, а скорее боязнь прыснуть со смеху, натолкнувшись взглядом на глупую и недоумевающую физиономию бурша. Как?! Женщина в университете! Впрочем, таких лиц становится все меньше. Их с Софой уже знают.
Конечно, о Ковалевской говорят больше. Восходящая звезда на математическом небосклоне! Энергичная, обаятельная, настойчивая… Именно она привела в панику местных профессоров, прося «неслыханного позволения» ей — женщине — на посещение лекций в университете. Им пришлось созывать особую комиссию. Никто в отдельности, даже проректор университета, не отважился самолично дать такое разрешение.
В жизнь Юлии Лермонтовой Софа тоже внесла смятение. Так, по крайней мере, считают Юленькины родители. Она же думает иначе. Все как раз встало на свои места, приобрело смысл. И ее странное, «неженское» увлечение химией обернулось призванием. Юлия безмерно восхищена и благодарна Ковалевской, которая ей покровительствует. Пусть в дружбе с Софой она ведомый, но как хорошо идти вслед за ней. Иначе бы Юленька так и кисла в подмосковном имении. Читала бы книги, выписывала журналы, ставила бы свои доморощенные химические опыты; а ведь ей уже двадцать два года — сколько времени упущено для настоящего дела!
Несмотря на ходатайство отца — директора Московского кадетского корпуса — и его друзей, в Петровскую земледельческую академию Лермонтову не приняли. Юлия опоздала. Еще совсем недавно, в 1861 году, двери высших учебных заведений, казалось, широко распахнулись перед женщинами. Однако правительство либеральничало недолго: в середине 60-х вольнослушательницы из университетов были изгнаны. Высшее образование стало, как и прежде, привилегией мужчин. Это вызвало волну протеста. В печати появлялись статьи в защиту женских прав, в общественных местах устраивались диспуты, митинги… далее
М. Грунина
А потом ему же и ученикам стал диктовать содержание и остальных сгоревших рукописей. Не удивляйтесь, даже позже, в глубокой старости, он еще сможет, поражая окружающих, пересказать почти тысячу стихов «Энеиды», указав последнюю и первую строки на каждой странице! Такой силы была его память, такой мощи был его мозг.Левый глаз ему вскоре прооперируют. Но, приступив тотчас к…
Летом 1846 года в казанском поместье Григория Толстого произошел разговор, важный для всей российской литературы. Из Петербурга через пол-России в тряских пыльных колясках приехали к Толстому друзья-литераторы: Некрасов и Панаев с женою Авдотьей Яковлевной. Хотя Некрасову исполнилось лишь двадцать пять лет, он уже, как сказали бы теперь, становился лидером в своем кругу. Ночи напролет Толстой…
Белые ночи снова пришли в Санкт-Петербург. Городу было всего шестьдесят восемь лет, а он уже перегнал, перерос главные древние европейские центры. Красою же своей, строгостью дворцов, отраженных спокойными водами Невы и ее младших сестер, выделялся Санкт-Петербург среди столиц, как юная красавица в кругу почтенных дам. Но в день, который мы считаем началом белых ночей —…
Павел Васильевич узнал, что смертельно больной Белинский едет лечиться на открытые недавно воды в Силезию, в маленький городишко Зальцбрунн. Журнал «Современник», о котором мечтали в казанском поместье Толстого Некрасов с Панаевым, уже издавался. Он объединил вокруг себя молодые российские таланты, и главным сотрудником был в нем Белинский. А теперь врачи сказали, что Белинскому осталось жить…
Дом Эйлера на Неве, на нынешней набережной Лейтенанта Шмидта, вошел своими стенами в надстроенное вверх и вширь угловое здание дома №15, на котором помещена мраморная доска в честь ученого. Надпись на ней довольно скромная: «…крупнейший математик, механик и физик». В здании сейчас средняя школа «с углубленным изучением литературы и истории», есть здесь и стенд, посвященный Эйлеру. А на…
И тогда же могло произойти еще одно пересечение. Из Зальцбрунна Павел Васильевич повез подлечившегося Белинского в Париж. По дороге они остановились на день в Брюсселе. В Париже с нетерпением ждали Белинского близкие друзья и недавние соотечественники Бакунин, Герцен. Там впервые произойдет общественное чтение только что написанного открытого письма Гоголю; читать будет сам Белинский, а Герцен,…
Математика, механика, физика… А его теория движения Луны? А «теория музыки», а демографические исследования — законы изменения численности и состава населения, а философские «Письма к одной немецкой принцессе», многократно переиздававшиеся и ставшие настольной книгой просвещенной части русской молодежи! Недаром крупный русский математик академик Буняковский писал о нем: «Эйлер, объявший необыкновенным своим гением все отрасли точных наук…»….
Прошло лишь несколько месяцев, и революция, которую так ждали, готовили, свершилась. В феврале 1848 года пала власть короля и правление банкиров в Париже. «Республика! Республика!» — Люди, опьяненные счастьем победы, на перегороженных баррикадами парижских улицах обнимали друг друга. И каждый день приносил ликующие слухи. В Берлине дерутся! Король бежал. Дерутся в Вене, Меттерних бежал, провозглашена…
Из достижений ученого в механике, рассказывать о которых легче, чем о математических, вспомним о разработанной им для молодого Русского флота первой теории остойчивости корабля — в книге «Морская наука, или Трактат о кораблестроении и кораблевождении». Это вечная задача о том, как строить корабли, чтобы при разных загрузках, скоростях и курсах по отношению к волнам они…
По-видимому, все жизни состоят из пересечений с чьими-то судьбами, открытиями, мнениями, радостями и печалями. Иногда эти пересечения перестраивают и нашу линию судьбы, придают ей, так сказать, иной маршрут, новое направление. Иногда мы проходим мимо, даже не узнав о состоявшемся пересечении. Тут уж многое зависит от нашей внутренней готовности, настроенности. От умения принять чужую волну. Для…