Несколько удивительных пересечений в жизни Павла Васильевича Анненкова (IV)
Павел Васильевич узнал, что смертельно больной Белинский едет лечиться на открытые недавно воды в Силезию, в маленький городишко Зальцбрунн.
Журнал «Современник», о котором мечтали в казанском поместье Толстого Некрасов с Панаевым, уже издавался. Он объединил вокруг себя молодые российские таланты, и главным сотрудником был в нем Белинский. А теперь врачи сказали, что Белинскому осталось жить лишь несколько месяцев и только воды в Зальцбрунне могут спасти его.
Денег на заграничное лечение у Белинского не было. Да и не могло быть. Друзья пустили подписной лист, собрали ему на дорогу. Возникла новая трудность — Белинский не знал немецкого языка.
И тогда Иван Сергеевич Тургенев из Берлина и Павел Васильевич Анненков из Парижа вызвались съехаться вместе в Зальцбрунне, чтобы помочь больному другу. Павел Васильевич готовился к путешествию по византийским древностям — он давно мечтал увидеть их. Но хотя ему так и не удалось сделать это в летние месяцы, он об этом никогда не жалел. На встречу с Тургеневым и Белинским он вез недавно полученное письмо от Маркса.
Маленький пыльный Зальцбрунн — город чинных немецких обывателей да больных, собирающихся с кружками у лечебного источника. Белинский поразил Анненкова нежилой бледностью лица, но вот заговорили, заспорили, и он преобразился.
О чем говорили тогда втроем? Все о том же — о европейских буржуазных свободах и о жутких порядках на родине, где и думать-то надо с оглядкой, не то что высказываться, где рабство веками внедрялось в жилища и души.
А потом показали Белинскому европейских пролетариев — не крепостных, вроде бы — свободных людей, тех самых силезских ткачей, которые тряхнули Европу несколько лет назад своим восстанием, о которых писал Маркс, найдя в них надежду и будущее мира. Жили они в искосившихся домах, по улицам слонялись худые, голодные дети, инвалиды, старухи. Едва остановили извозчика, как они облепили коляску, принялись клянчить, кто мелкую монету, кто хотя бы корку хлеба.
«Да тут еще хуже живут, чем в нашей рабской деревне!» — сказал тогда Белинский.
А вернувшись в город, снова говорили о России, о Европе, о том, что так дальше развиваться цивилизованному миру невозможно и скоро уж, очень скоро придет революция. Анненков рассказал о крупнейшем европейском уме — Марксе, показал его письма, содержавшие неожиданные, смелые мысли.
Разговоры их были немыслимы для родной сторонушки. Записал бы их слова кто да кой-куда передал, прямой бы им был путь в объятия тюремщика. Но недосягаемы они были в то лето для царского суда.
Иван Сергеевич написал под воздействием этих разговоров лучшие свои рассказы из «Записок охотника». Это уж потом, когда он вернется в Россию, его отправят за них в ссылку. Но с другой стороны, именно эти рассказы и воздействовали в стране на общественное мнение, подведшее к отмене крепостного права.
А Белинский за три дня написал «Открытое письмо Гоголю», которое лишь самые отважные решались передавать с рук на руки и за чтение которого российских подданных царский суд отправлял на каторгу.
Записки Павла Васильевича о счастливых, полных мучительной работы ума и души месяцах, были напечатаны лишь спустя несколько десятилетий… далее
В. Воскобойников
Не успели дух перевести, волны и ветер опять потащили «Фортуну». Якорь волочился по песчаному грунту» не зацеплялся.Судно отказалось подчиняться рулю. Положение стало критическим. Бот предсмертно трещал. Последний и единственный шанс — как можно скорее выброситься на косу. — Руби канат! Канат руби! — отдал команду штурман. Теперь уже ничто не сдерживало «Фортуну». Могучая волна подхватила…
До чего же прекрасен обыкновенный кипяток! Растянуть бы такое блаженство не на глотки — на капли, прикорнуть бы у жаркого смоляного костра из корабельных досок.— Кашеварам обед ладить, остальным — на разгрузку! И опять две цепочки потянулись от взлобка к «Фортуне» и от «Фортуны» к взлобку. После горячего обеда пали мертвецким сном. Пробуждение было тяжелым,…
И кормщик перекрестился, помянув «Фортуну», как умершего человека. Академический отряд с профессорами не появились на Камчатке ни в следующую весну, ни через год, ни через два… Около четырех лет всю научную работу экспедиции на полуострове выполнял один студент, Степан Крашенинников. Терпя лишения и нужду, преодолевая суровые тяготы и опасности, он исходил, изъездил, проплыл вдоль и…
Это удивительно, но я никогда не слышал о нем на школьных уроках литературы. И многие филологи, если я спрашивал про него, отвечали рассеянно: да, мол, было что-то, с кем-то встречался, писал мемуары. А ведь именно ему, Павлу Васильевичу Анненкову, мы должны быть благодарны за то, что у нас есть Полное собрание сочинений Пушкина и научная…
Чтобы перейти к другому пересечению, придется слегка отклониться от главной линии рассказа в сторону молодого русского помещика Григория Михайловича Толстого. Путая, его иногда называли графом Толстым. Он не был графом. Первые девять лет жизни он даже считался незаконнорожденным сыном крепостной девки Авдотьи, то есть был по рождению рабом. Умри в это время его отец, отставной…
А потом ему же и ученикам стал диктовать содержание и остальных сгоревших рукописей. Не удивляйтесь, даже позже, в глубокой старости, он еще сможет, поражая окружающих, пересказать почти тысячу стихов «Энеиды», указав последнюю и первую строки на каждой странице! Такой силы была его память, такой мощи был его мозг.Левый глаз ему вскоре прооперируют. Но, приступив тотчас к…
Летом 1846 года в казанском поместье Григория Толстого произошел разговор, важный для всей российской литературы. Из Петербурга через пол-России в тряских пыльных колясках приехали к Толстому друзья-литераторы: Некрасов и Панаев с женою Авдотьей Яковлевной. Хотя Некрасову исполнилось лишь двадцать пять лет, он уже, как сказали бы теперь, становился лидером в своем кругу. Ночи напролет Толстой…
Белые ночи снова пришли в Санкт-Петербург. Городу было всего шестьдесят восемь лет, а он уже перегнал, перерос главные древние европейские центры. Красою же своей, строгостью дворцов, отраженных спокойными водами Невы и ее младших сестер, выделялся Санкт-Петербург среди столиц, как юная красавица в кругу почтенных дам. Но в день, который мы считаем началом белых ночей —…
И тогда же могло произойти еще одно пересечение. Из Зальцбрунна Павел Васильевич повез подлечившегося Белинского в Париж. По дороге они остановились на день в Брюсселе. В Париже с нетерпением ждали Белинского близкие друзья и недавние соотечественники Бакунин, Герцен. Там впервые произойдет общественное чтение только что написанного открытого письма Гоголю; читать будет сам Белинский, а Герцен,…
Дом Эйлера на Неве, на нынешней набережной Лейтенанта Шмидта, вошел своими стенами в надстроенное вверх и вширь угловое здание дома №15, на котором помещена мраморная доска в честь ученого. Надпись на ней довольно скромная: «…крупнейший математик, механик и физик». В здании сейчас средняя школа «с углубленным изучением литературы и истории», есть здесь и стенд, посвященный Эйлеру. А на…