Несколько удивительных пересечений в жизни Павла Васильевича Анненкова (V)
И тогда же могло произойти еще одно пересечение.
Из Зальцбрунна Павел Васильевич повез подлечившегося Белинского в Париж. По дороге они остановились на день в Брюсселе. В Париже с нетерпением ждали Белинского близкие друзья и недавние соотечественники Бакунин, Герцен. Там впервые произойдет общественное чтение только что написанного открытого письма Гоголю; читать будет сам Белинский, а Герцен, улучив минуту, шепнет Анненкову: «Это — гениальная вещь, да это, кажется, и завещание его».
Их ждали, но Анненков с Белинским провели день в Брюсселе, хотя Виссарион Григорьевич терпеть не мог туристских развлечений, рассматривания достопримечательностей. Причина их задержки могла быть лишь одна: Анненков, по-видимому, стремился свести Белинского с Марксом…
В высокой витрине книжного магазина оба увидели новую, только что вышедшую книгу Маркса «Нищета философии». Изложение ее главных мыслей и было в том большом письме, которое Павел Васильевич привез в Зальцбрунн и читал Белинскому и Тургеневу. А теперь они через несколько минут встретятся и с самим автором… Белинский хорошо знал его имя.
Еще несколько лет назад в письме к другу он цитировал статью Маркса, вышедшую в Париже.
… Но встреча не произошла. Они подошли к дому, где недавно Анненков был частым гостем. Дверь открыли незнакомые господа. На вопрос о докторе философии Марксе ответили, что адрес его им неизвестен.
Не знал Павел Васильевич, что из-за нехватки денег Маркс вынужден был переехать в дешевую гостиницу. Этот маленький отель находился совсем рядом. Наверняка в ожидании поезда на Париж Анненков с Белинским прошли не один раз мимо него, но о том, что именно там поселился Карл Маркс, они, естественно, не догадались.
Через несколько месяцев, поздней осенью 1847 года, в Лондоне собрался конгресс Союза коммунистов. Маркс и Энгельс заранее подготовили устав Союза и программу — Коммунистический манифест.
Делегаты собирались на конгресс из многих стран Европы. Они были небогато одеты, ехали по дешевым билетам на неудобных местах.
«По дороге в Лондон я не смогу заехать в Брюссель — у меня слишком мало денег. Нам придется назначить друг другу свидание в Остенде…» — писал накануне конгресса Энгельс Марксу.
Безденежье давило их. Издатели пугливо возвращали им рукописи книг. Они жили только на редкие гонорары от статей. Экономили на всем: на еде, на почтовых марках…
«Целью Союза является: свержение буржуазии, господство пролетариата, уничтожение старого, основанного на антагонизме классов, буржуазного общества и основание нового общества, без классов и без частной собственности», — гласила первая статья устава нового Союза.
И слова эти звучали для многих как музыка.
В те дни, когда в Лондоне было основано международное коммунистическое движение, когда принимался Коммунистический манифест, тот самый великий манифест, который на весь человеческий мир провозгласит бессмертный лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», Маркс, автор этого манифеста, обратился с просьбой о помощи не к кому-нибудь, а все к тому же Павлу Васильевичу Анненкову:
«Дорогой Анненков!
Партийные соображения, о которых я не могу здесь писать подробно, побудили меня поехать в Лондон… Но, предприняв это путешествие, — а я вынужден остаться здесь еще на несколько дней, — я оставил свою семью в чрезвычайно тяжелом и совершенно безнадежном положении…
Как дело дошло до такого кризиса, — объяснить легко. Мои немецкие рукописи в целом не печатаются, а то, что публикуется из них, я отдаю даром, чтобы только выпустить их в свет. Моя брошюра против Прудона разошлась очень хорошо. Но я получу часть денег за нее только лишь к пасхе…
При таком положении, о котором я без стеснения, откровенно рассказываю Вам, Вы поистине спасли бы меня от величайших неприятностей, если бы смогли переслать моей жене 100—200 франков…
Я надеюсь, что в следующий раз смогу написать Вам о чем-нибудь более приятном.
Ваш К. Маркс»… далее
В. Воскобойников
В октябре 1963 года в Ленинграде, на Васильевском острове, у бывшей церкви Благовещения прокладывали траншею. Ковш экскаватора выгребал производственный мусор, утопшую давным-давно булыжную вымостку, подстилку из битого кирпича и щебня, всякий хлам и песок. Вдруг стальные зубья ткнулись в обломанную каменную плиту. На ней сохранилась лишь часть над гробной надписи: На сем месте погребенАкадемии наук профессорСтепан…
Получив блестящее образование в Германии, пройдя практику у крупнейших химиков, Юлия могла самостоятельно продумать и осуществить сложнейший синтез. Чувствовала она себя уверенно и спокойно. Ничто не мешало ее увлеченности работой. Тоска по родным, оставшимся в Москве, рассеивалась частыми подробными письмами и близостью Ковалевских, вместе с которыми Лермонтова жила в Петербурге. Бутлеров возлагал большие надежды на…
Бот резво бежал на юго-восток. Редкие облака допускали просияние солнца, и вода была густой синевы с фиолетовым отливом, как оружейное масло. С заходом солнца все улеглись, на опустевшей палубе пребывал бессменно лишь студент и его писчик. —А что, Осип, — сказал Крашенинников, — не какое иное судно везет нас к Камчатской землице, а «Фортуна». Латинское …
По предложению Марковникова Юлия Всеволодовна занялась «определением выхода ароматических углеводородов при наполнении трубок металлами». Так Лермонтова вторично получила титул первой — первая в России женщина-нефтяник. До нее в области химии и переработки нефти женщины не работали. Два года длилось кропотливое, сравнительное изучение нефти и каменного угля. Лермонтова была прирожденным исследователем. Сочетание знаний и интуиции, упорства…
Одни ретиво исполняли приказ ка¬питана, другие выискивали собствен¬ное добро, прятали его в канатных бухтах, под мачтой. Мекешев выхватил пистоль: —Уложу! Каждого, кто!.. Заборт! Всё! Живо! Стрелять не понадобилось. Летели, плюхались в море бочки с солониной, пеньковые тюки, сумы с провиантом, ящики с драгоценными железными изделиями, пассажирские пожитки. —Верп за борт! Следом за чемоданом студента ушел…
Жизнь, где бы ни сказалась правда, как бы ни была солона; смелая, искренняя речь к людям в упор — вот моя закваска, вот чего я хочу… и таким пребуду. М. Мусоргский В XX веке на нашей планете Земля возник превосходный обычай: отмечая юбилей великого человека, посвящать этому событию целый год, называя его именем юбиляра. Нынешний,…
Не успели дух перевести, волны и ветер опять потащили «Фортуну». Якорь волочился по песчаному грунту» не зацеплялся.Судно отказалось подчиняться рулю. Положение стало критическим. Бот предсмертно трещал. Последний и единственный шанс — как можно скорее выброситься на косу. — Руби канат! Канат руби! — отдал команду штурман. Теперь уже ничто не сдерживало «Фортуну». Могучая волна подхватила…
До чего же прекрасен обыкновенный кипяток! Растянуть бы такое блаженство не на глотки — на капли, прикорнуть бы у жаркого смоляного костра из корабельных досок.— Кашеварам обед ладить, остальным — на разгрузку! И опять две цепочки потянулись от взлобка к «Фортуне» и от «Фортуны» к взлобку. После горячего обеда пали мертвецким сном. Пробуждение было тяжелым,…
И кормщик перекрестился, помянув «Фортуну», как умершего человека. Академический отряд с профессорами не появились на Камчатке ни в следующую весну, ни через год, ни через два… Около четырех лет всю научную работу экспедиции на полуострове выполнял один студент, Степан Крашенинников. Терпя лишения и нужду, преодолевая суровые тяготы и опасности, он исходил, изъездил, проплыл вдоль и…
Это удивительно, но я никогда не слышал о нем на школьных уроках литературы. И многие филологи, если я спрашивал про него, отвечали рассеянно: да, мол, было что-то, с кем-то встречался, писал мемуары. А ведь именно ему, Павлу Васильевичу Анненкову, мы должны быть благодарны за то, что у нас есть Полное собрание сочинений Пушкина и научная…