Несколько удивительных пересечений в жизни Павла Васильевича Анненкова (V)
И тогда же могло произойти еще одно пересечение.
Из Зальцбрунна Павел Васильевич повез подлечившегося Белинского в Париж. По дороге они остановились на день в Брюсселе. В Париже с нетерпением ждали Белинского близкие друзья и недавние соотечественники Бакунин, Герцен. Там впервые произойдет общественное чтение только что написанного открытого письма Гоголю; читать будет сам Белинский, а Герцен, улучив минуту, шепнет Анненкову: «Это — гениальная вещь, да это, кажется, и завещание его».
Их ждали, но Анненков с Белинским провели день в Брюсселе, хотя Виссарион Григорьевич терпеть не мог туристских развлечений, рассматривания достопримечательностей. Причина их задержки могла быть лишь одна: Анненков, по-видимому, стремился свести Белинского с Марксом…
В высокой витрине книжного магазина оба увидели новую, только что вышедшую книгу Маркса «Нищета философии». Изложение ее главных мыслей и было в том большом письме, которое Павел Васильевич привез в Зальцбрунн и читал Белинскому и Тургеневу. А теперь они через несколько минут встретятся и с самим автором… Белинский хорошо знал его имя.
Еще несколько лет назад в письме к другу он цитировал статью Маркса, вышедшую в Париже.
… Но встреча не произошла. Они подошли к дому, где недавно Анненков был частым гостем. Дверь открыли незнакомые господа. На вопрос о докторе философии Марксе ответили, что адрес его им неизвестен.
Не знал Павел Васильевич, что из-за нехватки денег Маркс вынужден был переехать в дешевую гостиницу. Этот маленький отель находился совсем рядом. Наверняка в ожидании поезда на Париж Анненков с Белинским прошли не один раз мимо него, но о том, что именно там поселился Карл Маркс, они, естественно, не догадались.
Через несколько месяцев, поздней осенью 1847 года, в Лондоне собрался конгресс Союза коммунистов. Маркс и Энгельс заранее подготовили устав Союза и программу — Коммунистический манифест.
Делегаты собирались на конгресс из многих стран Европы. Они были небогато одеты, ехали по дешевым билетам на неудобных местах.
«По дороге в Лондон я не смогу заехать в Брюссель — у меня слишком мало денег. Нам придется назначить друг другу свидание в Остенде…» — писал накануне конгресса Энгельс Марксу.
Безденежье давило их. Издатели пугливо возвращали им рукописи книг. Они жили только на редкие гонорары от статей. Экономили на всем: на еде, на почтовых марках…
«Целью Союза является: свержение буржуазии, господство пролетариата, уничтожение старого, основанного на антагонизме классов, буржуазного общества и основание нового общества, без классов и без частной собственности», — гласила первая статья устава нового Союза.
И слова эти звучали для многих как музыка.
В те дни, когда в Лондоне было основано международное коммунистическое движение, когда принимался Коммунистический манифест, тот самый великий манифест, который на весь человеческий мир провозгласит бессмертный лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», Маркс, автор этого манифеста, обратился с просьбой о помощи не к кому-нибудь, а все к тому же Павлу Васильевичу Анненкову:
«Дорогой Анненков!
Партийные соображения, о которых я не могу здесь писать подробно, побудили меня поехать в Лондон… Но, предприняв это путешествие, — а я вынужден остаться здесь еще на несколько дней, — я оставил свою семью в чрезвычайно тяжелом и совершенно безнадежном положении…
Как дело дошло до такого кризиса, — объяснить легко. Мои немецкие рукописи в целом не печатаются, а то, что публикуется из них, я отдаю даром, чтобы только выпустить их в свет. Моя брошюра против Прудона разошлась очень хорошо. Но я получу часть денег за нее только лишь к пасхе…
При таком положении, о котором я без стеснения, откровенно рассказываю Вам, Вы поистине спасли бы меня от величайших неприятностей, если бы смогли переслать моей жене 100—200 франков…
Я надеюсь, что в следующий раз смогу написать Вам о чем-нибудь более приятном.
Ваш К. Маркс»… далее
В. Воскобойников
Одни ретиво исполняли приказ ка¬питана, другие выискивали собствен¬ное добро, прятали его в канатных бухтах, под мачтой. Мекешев выхватил пистоль: —Уложу! Каждого, кто!.. Заборт! Всё! Живо! Стрелять не понадобилось. Летели, плюхались в море бочки с солониной, пеньковые тюки, сумы с провиантом, ящики с драгоценными железными изделиями, пассажирские пожитки. —Верп за борт! Следом за чемоданом студента ушел…
Жизнь, где бы ни сказалась правда, как бы ни была солона; смелая, искренняя речь к людям в упор — вот моя закваска, вот чего я хочу… и таким пребуду. М. Мусоргский В XX веке на нашей планете Земля возник превосходный обычай: отмечая юбилей великого человека, посвящать этому событию целый год, называя его именем юбиляра. Нынешний,…
Не успели дух перевести, волны и ветер опять потащили «Фортуну». Якорь волочился по песчаному грунту» не зацеплялся.Судно отказалось подчиняться рулю. Положение стало критическим. Бот предсмертно трещал. Последний и единственный шанс — как можно скорее выброситься на косу. — Руби канат! Канат руби! — отдал команду штурман. Теперь уже ничто не сдерживало «Фортуну». Могучая волна подхватила…
До чего же прекрасен обыкновенный кипяток! Растянуть бы такое блаженство не на глотки — на капли, прикорнуть бы у жаркого смоляного костра из корабельных досок.— Кашеварам обед ладить, остальным — на разгрузку! И опять две цепочки потянулись от взлобка к «Фортуне» и от «Фортуны» к взлобку. После горячего обеда пали мертвецким сном. Пробуждение было тяжелым,…
И кормщик перекрестился, помянув «Фортуну», как умершего человека. Академический отряд с профессорами не появились на Камчатке ни в следующую весну, ни через год, ни через два… Около четырех лет всю научную работу экспедиции на полуострове выполнял один студент, Степан Крашенинников. Терпя лишения и нужду, преодолевая суровые тяготы и опасности, он исходил, изъездил, проплыл вдоль и…
Это удивительно, но я никогда не слышал о нем на школьных уроках литературы. И многие филологи, если я спрашивал про него, отвечали рассеянно: да, мол, было что-то, с кем-то встречался, писал мемуары. А ведь именно ему, Павлу Васильевичу Анненкову, мы должны быть благодарны за то, что у нас есть Полное собрание сочинений Пушкина и научная…
Чтобы перейти к другому пересечению, придется слегка отклониться от главной линии рассказа в сторону молодого русского помещика Григория Михайловича Толстого. Путая, его иногда называли графом Толстым. Он не был графом. Первые девять лет жизни он даже считался незаконнорожденным сыном крепостной девки Авдотьи, то есть был по рождению рабом. Умри в это время его отец, отставной…
А потом ему же и ученикам стал диктовать содержание и остальных сгоревших рукописей. Не удивляйтесь, даже позже, в глубокой старости, он еще сможет, поражая окружающих, пересказать почти тысячу стихов «Энеиды», указав последнюю и первую строки на каждой странице! Такой силы была его память, такой мощи был его мозг.Левый глаз ему вскоре прооперируют. Но, приступив тотчас к…
Летом 1846 года в казанском поместье Григория Толстого произошел разговор, важный для всей российской литературы. Из Петербурга через пол-России в тряских пыльных колясках приехали к Толстому друзья-литераторы: Некрасов и Панаев с женою Авдотьей Яковлевной. Хотя Некрасову исполнилось лишь двадцать пять лет, он уже, как сказали бы теперь, становился лидером в своем кругу. Ночи напролет Толстой…
Белые ночи снова пришли в Санкт-Петербург. Городу было всего шестьдесят восемь лет, а он уже перегнал, перерос главные древние европейские центры. Красою же своей, строгостью дворцов, отраженных спокойными водами Невы и ее младших сестер, выделялся Санкт-Петербург среди столиц, как юная красавица в кругу почтенных дам. Но в день, который мы считаем началом белых ночей —…