Часть 20
На все эти дела ушло минут сорокпятьдесят, и вот мы снова заняли свои места в кабине спускаемого аппарата. С удовольствием посматриваю направо и на лево, на сидящих рядом друзей. До чего же уютно стало в корабле с их приходом! Искренне посочувствовал Борису — ведь он теперь в одиночестве будет заканчивать свой полет.
В расчетное время включили автоматику. Заработали двигатели отвода, разомкнулись замки сцепки. В перископ было видно, как «Союз-5» отошел от нас метров на 30—40. Включил ручное управление и «притормозил» расхождение. Затем выполнил маневр «зависание».
Поочередно мы развернули свои корабли на 90 градусов, чтобы можно было вести наблюдение друг за другом непосредственно через иллюминаторы. Сначала Алексей, а потом и мы с Женей увидели «Союз-5» совсем рядом. Можно было подумать, что два самолета летят в паре, строго выдерживая равнение.
По нашим командам Борис разворачивал свой корабль то в одну, то в другую сторону, потом у нас на глазах произвел «закрутку на Солнце».
Было очень интересно наблюдать, как разворачивается «Союз-5», как «задирает он нос» и встает «на дыбы», а наш строй при этом не нарушается… Будь это самолеты — при малейшем наклоне плоскостей они мгновенно разошлись бы в разные стороны, а наши корабли летят рядом, как будто бы ничего особенного и не произошло. Мне, летчику, такую картину наблюдать было очень странно.
Алексей старался запечатлеть все эти маневры корабля на кинопленке, но потом на Земле мы обнаружили, что забыли сменить у камеры широкоугольный объектив на телевик, и съемка оказалась не очень удачной: «Союз-5» выглядел в кадре маленьким комариком и не производил сильного впечатления. В оправдание могу только заметить, что эти съемки не были предусмотрены программой, мы производили их по собственной инициативе. Кроме того, переносная кинокамера улетела в космос, а конструкция наружной не обеспечивала контроля за положением объектива при съемке через иллюминатор корабля. Она попросту для этого не была приспособлена и переносилась внутрь корабля лишь для снятия кассет с экспонированной пленкой.
Наши корабли вотвот должны были войти в тень Земли, и мы с Борисом поспешили развести их, как говорится, «от греха подальше» — мало ли что может произойти в темноте. Войдя в тень, сразу же включили сигнальные огни.
Они хорошо просматривались и легко опознавались среди великого множества ярких звезд. На всякий случай я вел наблюдение в течение всего периода расхождения. После выхода из тени, убедившись, что расстояние между кораблями больше
200 метров, мы пожелали друг другу счастливого полета и далее работали каждый по своей программе.
Выполнив все запланированные наблюдения, мы решили «за праздничным столом» отметить наконец нашу встречу в космосе. Достали из контейнеров съестные припасы, уселись в кресла и… «чокнувшись» тубами с черносмородиновым соком, закусили принятую «чарочку» сублимированными продуктами.
В этот момент мы совсем забыли о своих недугах: и о головной боли, и о раздутых лицах, и о всяких прочих вестибулярных расстройствах — нам было очень хорошо и легко втроем.
Ужин был коротким. Потом друзья «обживали» корабль, а я развернул газеты и начал их просматривать. С огромным удовольствием прочитал письмо от жены и короткую записку от Николая Петровича Каманина.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Проснулись мы мгновенно, и даже не хотелось, как на Земле, «потянуться» и «поваляться еще чуток». «Выплыли» из своих мешков, проделали несколько упражнений с эспандерами, «умылись» и за работу — нужно было еще до связи с Землей привести в порядок отсеки, уложить все оборудование и снаряжение, которое подлежит возврату на Землю, изловить все плавающие по кабинам…
Волынов шлет нам по радио свой привет и желает мягкой посадки. Мы дружно кричим ему: «До встречи на родной Земле!» Он еще сутки будет находиться в космосе. Немного завидуем ему, для нас космическая эпопея уже заканчивается… Тормозной двигатель отработал положенное время и замолк. Снова наступила тишина. Снова вернулась невесомость. Стараемся понять — все ли у…
«Востоки» могли осуществлять только неуправляемый спуск по баллистической кривой — от этого и перегрузки были вдвое большими, и нагрев оболочки значительно сильнее, и пламя за бортом бушевало куда страшней! Но и нам переживаний хватает. Напряженно ждем главного момента — раскрытия парашютной системы. Тянутся, тянутся секунды… Наконец чувствуем сильный удар и ощущаем всплеск перегрузок — это…
Переглянулись с ребятами — садиться на дома нам совсем не хотелось. Но… нам только казалось, что мы близко от Земли, высота была еще довольно приличной, и населенный пункт исчез из виду. Под нами широкая снежная равнина. Хрунов командует: «Приготовиться! Земля!» Мы успеваем сгруппироваться в креслах. Потом ощущаем крепкий удар. Сработали двигатели мягкой посадки… Я приподнял…
Расталкивая всех, к нам энергично пробирался какойто человек. «Наверное, журналист», — почемуто подумал я. И точно. Этот товарищ с ходу начал брать интервью. Но старший по группе поиска оттеснил журналиста: он спешил принять «космическое» имущество и отправить нас в Караганду. Как только мы заняли предназначенные нам места в вертолетах, пилоты подняли свои машины в воздух……
Когда наш самолет приземлился на Внуковском аэродроме и я вышел на верхнюю площадку самолетного трапа, увидел яркую красную ковровую дорожку, протянувшуюся от самолета до трибуны, на которой стояло множество людей, у меня даже в глазах потемнело и тело забило мелкой дрожью… Не помню уже, как мы спустились по трапу, как строем, печатая шаг, шли по…
Из полосы тени корабль вышел уже в южном полушарии. Прямой связи с нашими пунктами еще не было. Не скрою — я волновался в этот момент: как-то поведет себя в космосе настоящий корабль, будет ли он так же послушен моей воле, как был послушен комплексный тренажер на Земле? Взялся за ручку управления. По теневому индикатору определил…
Но в Центре в это время уже началась подготовка к следующему этапу испытаний кораблей «Союз» — уточнялась программа, формировались экипажи, составлялись программы занятий и тренировок. Товарищам, впервые готовящимся к полету, нужны были наша помощь, наш опыт. К тому же я был назначен начальником отдела подготовки экипажей космических кораблей «Союз». Забот прибавилось, и, отлично понимая всю…
На отдельных витках планировалось проведение динамических операций — коррекция орбиты, сближение и стыковка кораблей; тогда все другие эксперименты на этих витках не проводились. «Глухие» витки, когда с наземными пунктами связи контакта не было, отводились на отдых и сон. Время на обеды, завтраки и ужины также выделялось в период отсутствия прямой радиосвязи. Все было расписано и…
В состав экипажей первых двух «Союз-ов» — шестого и седьмого, включили наших бывших дублеров — Георгия Степановича Шонина и Валерия Николаевича Кубасова, Анатолия Васильевича Филипченко и Виктора Васильевича Горбатко, к последней паре добавили еще и третьего члена экипажа — бортинженера Владислава Николаевича Волкова. А экипаж восьмого «Союза» предложили составить из космонавтов, уже побывавших в космосе,…