Часть 21
Затем мы продолжили совместную работу. Теперь мне не приходилось суетиться, переключать свое внимание с одного дела на другое — все делили на троих, у каждого были свои четкие обязанности. Женя занялся навигационными измерениями, кино и фотосъемками Земли и атмосферных явлений, Алексей на правах бортинженера приступил к проверке систем корабля. Я приводил в порядок записи в бортжурнале, ибо, пока был один, записи эти делал нерегулярно…
Наша работа изредка прерывалась восторженными возгласами Жени Хрунова, он звал нас к иллюминаторам посмотреть то на какойнибудь экзотический остров в океане, то на зарождающийся циклон, то на сахарную голову Килиманджаро. Надо отдать должное Евгению — свое дело он делал хорошо, специалисты на Земле высоко оценили его работу в космосе: снимки земной поверхности и всевозможных атмосферных явлений были отличными.
Алексей, контролируя работу систем, обнаружил, что во время маневров по сближению и стыковке мы очень экономно расходовали топливо, и вместе с Женей он выразил желание провести несколько маневров по «закрутке» и испытать «ходовые» качества корабля. Я уже хорошо освоил систему управления и поэтому смело исполнял обязанности инструктора.
Алексей пересел в мое кресло и взялся за ручки управления. Он убедился в послушности корабля.
Потом Евгений проделал эти же операции. И тоже уверенно и четко. На Земле на тренажерах мы все поработали неплохо и могли в любой момент подменять друг друга.
«Вывозная» программа была окончена. Мы перешли к выполнению основной.
По программе наступило время медицинских экспериментов — мы проверяли на себе, какое влияние оказала невесомость на остроту нашего зрения, на цветовые ощущения, на способность ориентироваться в пространстве, проверили чувствительность кожи, силу своих мышц. В бортжурнал записали основные «параметры» каждого.
Наступила пора отдыха — назавтра предстоял трудный день: сложная операция по подготовке к спуску корабля и сам спуск. Я перешел в орбитальный отсек. Устроился на диване — закрепил с обоих концов спальный мешок и нырнул в него. Но уснуть долго не мог — еще и еще раз продумывал прошедший день, анализировал все свои действия и действия своих товарищей, проигрывал в уме программу завтрашнего дня.
Скоро ко мне присоединился Алексей — он закончил свою работу и тоже стал готовиться ко сну. Свой спальный мешок он на подвесках растянул поперек орбитального отсека и забрался в него. Евгений от сна отказался. «Отосплюсь на Земле, — сказал он и попросил разрешения еще поработать: — Разве можно упустить такую возможность — когдато еще полетим в космос!»
Я не возражал. На следующий день основная нагрузка ляжет на нас с Алексеем, а Женя во время операции по спуску будет загружен меньше нас.
Хрунов опять перебрался в спускаемый аппарат да так и просидел всю «космическую ночь» возле иллюминатора, наблюдая за звездами и Землей и работая с фотоаппаратом. Работал он сверхдобросовестно и израсходовал весь запас пленки. Собранные в космосе материалы позволили ему на Земле серьезно заняться научной работой, и вскоре после нашего полета Евгений Васильевич Хрунов защитил кандидатскую диссертацию.
В 3 часа утра по московскому времени (это было уже 17 января) нас с Алексеем разбудил громкий голос Хрунова: «Подъем, ребята, подъем!»
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Земля поздравляет нас с благополучной стыковкой и желает продолжения в том же духе. Во время стыковки основная нагрузка, естественно, падала на командиров кораблей. Мы с Борисом исполняли свою партию, как говорится, «в четыре руки», а бортинженер и инженерисследователь нам «подыгрывали». Теперь же, после стыковки, роли менялись… Я запросил экипаж «Союз-а5» о готовности к началу новой…
Примерно через час после приводнения вертолет доставил астронавтов на борт авианосца, где они были отправлены в специальное карантинное помещение, поскольку тогда еще не было точно известно, что Луна — безжизненное тело. Карантин длился 21 сутки. Однако обследование астронавтов и анализ доставленных ими с Луны образцов грунта показали, что никаких микроорганизмов на Луне нет. Только 13…
Добрался до стыковочного узла, осмотрел его. И тут, сделав одно неосторожное движение, вдруг получил дополнительный импульс, и тело его начало заносить кудато в сторону, опрокидывать на спину. Я замер. Чтобы остановить вращение, силы одной руки Жене не хватало. Пришлось ему ухватиться за скобу двумя руками и напрячь всю свою волю, чтобы «погасить» вращательный импульс. Через…
На все эти дела ушло минут сорокпятьдесят, и вот мы снова заняли свои места в кабине спускаемого аппарата. С удовольствием посматриваю направо и на лево, на сидящих рядом друзей. До чего же уютно стало в корабле с их приходом! Искренне посочувствовал Борису — ведь он теперь в одиночестве будет заканчивать свой полет. В расчетное время…
Проснулись мы мгновенно, и даже не хотелось, как на Земле, «потянуться» и «поваляться еще чуток». «Выплыли» из своих мешков, проделали несколько упражнений с эспандерами, «умылись» и за работу — нужно было еще до связи с Землей привести в порядок отсеки, уложить все оборудование и снаряжение, которое подлежит возврату на Землю, изловить все плавающие по кабинам…
Волынов шлет нам по радио свой привет и желает мягкой посадки. Мы дружно кричим ему: «До встречи на родной Земле!» Он еще сутки будет находиться в космосе. Немного завидуем ему, для нас космическая эпопея уже заканчивается… Тормозной двигатель отработал положенное время и замолк. Снова наступила тишина. Снова вернулась невесомость. Стараемся понять — все ли у…
«Востоки» могли осуществлять только неуправляемый спуск по баллистической кривой — от этого и перегрузки были вдвое большими, и нагрев оболочки значительно сильнее, и пламя за бортом бушевало куда страшней! Но и нам переживаний хватает. Напряженно ждем главного момента — раскрытия парашютной системы. Тянутся, тянутся секунды… Наконец чувствуем сильный удар и ощущаем всплеск перегрузок — это…
Переглянулись с ребятами — садиться на дома нам совсем не хотелось. Но… нам только казалось, что мы близко от Земли, высота была еще довольно приличной, и населенный пункт исчез из виду. Под нами широкая снежная равнина. Хрунов командует: «Приготовиться! Земля!» Мы успеваем сгруппироваться в креслах. Потом ощущаем крепкий удар. Сработали двигатели мягкой посадки… Я приподнял…
Расталкивая всех, к нам энергично пробирался какойто человек. «Наверное, журналист», — почемуто подумал я. И точно. Этот товарищ с ходу начал брать интервью. Но старший по группе поиска оттеснил журналиста: он спешил принять «космическое» имущество и отправить нас в Караганду. Как только мы заняли предназначенные нам места в вертолетах, пилоты подняли свои машины в воздух……
Когда наш самолет приземлился на Внуковском аэродроме и я вышел на верхнюю площадку самолетного трапа, увидел яркую красную ковровую дорожку, протянувшуюся от самолета до трибуны, на которой стояло множество людей, у меня даже в глазах потемнело и тело забило мелкой дрожью… Не помню уже, как мы спустились по трапу, как строем, печатая шаг, шли по…