Часть 13

В мире тогда было неспокойно, полыхала война во Вьетнаме, никак не могли улечься страсти на Ближнем Востоке, газеты пестрели заголовками статей о гонке вооружений, западные журналисты запугивали мир сообщениями о созданных запасах атомного оружия, вполне достаточных, чтобы уничтожить все живое на Земле и даже саму Землю…

«Наверное, так и будет выглядеть третья мировая война, если она когдалибо начнется, — подумал я, всматриваясь в огненное зарево. — А кончиться она может тем, что наш цветущий мир превратится в такой же безжизненный и холодный, как Луна. Вот она заглядывает ко мне в иллюминатор — серая, пустая, вся в больших и мелких кратерахворонках, без воздуха и воды».

Не знаю, куда завели бы меня столь мрачные размышления, но тут из радиоприемника донесся знакомый голос любимого мною артиста: Бернес пел песню «С чего начинается Родина…».

«Нет, — подумал я, — не может быть и не будет на Земле войны. Есть силы, которые не позволят распоясаться агрессорам!»

Еще раз взглянул в иллюминатор, но, наверное, корабль уже пролетел полосу тропических гроз. Черное небо было усеяно звездами. Попытался поискать знакомые созвездия, но на небе южного полушария не так уж было много моих «знакомцев». Решил отложить наблюдения и, пока есть время, заняться собственными делами.

«Подплыл» к зеркальцу, что висело на одной из стен орбитального отсека, и… чуть не отшатнулся от него. На меня смотрело лицо совершенно незнакомого человека: расплывшееся, опухшее, с красными глазами. Неужели это я?

Надо сказать, что на протяжении вот уже нескольких часов я чувствовал себя не совсем хорошо: постоянно ощущал какуюто тяжесть в голове.

Пока приходилось выполнять предусмотренные программой задания и эксперименты, пока был занят напряженной работой и интересными наблюдениями, я не оченьто обращал внимание на эти «мелочи». Но вот появилась свободная минута, и головная боль дала о себе знать. Хотелось поскорее избавиться от нее. Но только как?

Перепробовал все средства, пытался найти такое положение, при котором боль хоть немного становилась слабее. Все было напрасно. Наконец попытался «встать вверх ногами» и повиснуть «вниз головой». Как ни странно, но именно это немножко помогло. Почему? Потом я понял причину. Корабль находился в режиме «закрутки», и в результате его вращения возникала очень небольшая центробежная сила. Она хоть и невелика, но была достаточной для того, чтобы заставить кровь оттекать от головы к ногам. Не случайно, что все свободно плавающие по кабине предметы постепенно собираются у «потолка».

В дальнейшем в ходе полета я еще несколько раз использовал этот прием для снятия напряжения, но постепенно и сама сердечнососудистая система «отрегулировалась» и «научилась» распределять приток потерявшей вес крови к различным частям организма, и в первую очередь к голове.

Оставшуюся часть моего первого дня в космосе я провел в непрерывной борьбе с дефицитом времени, который преследовал меня практически постоянно. Мы, конечно, хорошо знали о том, что в космосе все делается не так быстро, как на Земле на тренажере. Поэтому и в бортовом журнале, когда расписывали операции, в корабле отводили на них больше времени. Однако дефицит времени все равно ощущался. Тут причинами могли быть и отсутствие опыта в фиксации, и различные отвлечения от программы — постоянно хотелось взглянуть «в окошко», посмотреть, что делается за бортом, как выглядит Земля, небо, Солнце, Луна…

Экономя время на отдыхе и приеме пищи, я все же выполнил полностью намеченную на первый день программу. И только тогда подумал, что неплохо было бы и перекусить…

Вспомнилось — перед стартом медики советовали обязательно выпивать полную дневную норму, даже если пить совсем не будет хотеться… Решил быть дисциплинированным и потянулся к бачку с водой. Однако пить совсем не хотелось. Через силу высосал дватри глотка.

Но если я не испытывал жажды, то на отсутствие аппетита пожаловаться не мог. Открыв крышку контейнера, потянулся за первой тубой, и… они сами, одна за другой выплыли из контейнера и «разбежались» по кабине.

Поспешил застегнуть «молнию» и отправился на «охоту» за тубами. Коекак изловил их и запихнул з контейнер, не заботясь особенно о строгом порядке. Вот почему на первое блюдо попался мне печеночный паштет. 170 граммов паштета проглотил чуть ли не за один прием. Вторая туба была с какао. Честно говоря, какао не люблю.

На Земле предпочитаю пить кофе, заявку на какао не давал. Видно, и в «космической столовой» бывают неувязки. Но… какао так какао. Опустела и еще одна туба. После сладкого захотелось чеголибо кислого, острого. Теперь уже с удовольствием высосал из тубы кислосладкий черносмородиновый сок. Посмотрел на часы, у меня оставалось еще несколько минут для того, чтобы подготовиться к сеансу связи и проведению первого телерепортажа.

Не хотелось перед многочисленными телезрителями «ударить лицом в грязь», и я поспешил навести порядок в своей кабине. Пришлось изрядно поработать. Изловить свободно летающие предметы, закрепить их в положенном для них месте, что-то убрать, что-то перенести с одного места на другое. Короче говоря, «накрутился» вдоволь. И тут, уже почти перед самым сеансом, почувствовал себя довольно неважно.

Дали знать о себе особенности питания в невесомости. Полужидкая, пастообразная масса, не имеющая веса, при сокращениях желудка устремлялась в сторону пищевода, где встречала наименьшее сопротивление, и у меня было ощущение, будто она вотвот «вырвется на свободу».

Напрягая до предела всю свою волю, старался выглядеть перед телезрителями бодрым и даже веселым — улыбался и шутил. Однако, когда говорил об ужине и показывал телезрителям тубы с пищей, меня аж передергивало от отвращения. Не знаю, заметили это телезрители или нет, но весь сеанс для меня был пыткой, и я с тоской поглядывал на часы. Однако коварные стрелки, казалось, опять замедлили свой ход и раздражающе медленно ползли по циферблату.

Наконец передача окончилась, и я вытер капельки пота, выступившие на лице.

«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов