Часть 8
Внимательно прислушиваюсь и тут же четко улавливаю гул заработавших двигателей. С облегчением вздохнул. На душе стало легко и радостно. Перегрузки вновь стали нарастать. Картина складывалась очень похожей на ту, которую не раз приходилось испытывать на центрифуге. Те же провалы и медленное нарастание перегрузок, те же величины их при работе разных ступеней ракеты. Я с благодарностью вспомнил всех тех, кто так тщательно продумал методику тренировок. Пока мне все понятно, все знакомо, все уже пережито на Земле…
Жду… Сейчас должны закончить свою работу двигатели третьей ступени. Включатся бортовые часы, «глобус» начнет отсчет витков, загорятся соответствующие моменту транспаранты. Прошло всего девять минут, а мне кажется, что я нахожусь в полете уже не первые сутки. И все лечу и лечу… Так можно и до Луны долететь. И до Марса… А то и до ближайшей звезды… Почему же не загораются транспаранты?
Вспоминаю стихи Маршака о времени:
Я знаю, время растяжимо, Оно зависит от того, Какого рода содержимым Вы наполняете его…
«Содержимое», которым я заполняю свое время, — ожидание. Ожидание… Ожидание…
Наконец ярко вспыхивает долгожданный транспарант. Снова в корабле воцаряется тишина. Сердце мое вдруг срывается с места и кудато летит из груди. Мне становится ужасно легко, кажется, что я всплываю со своего места и устремляюсь к потолку. Невольно хватаюсь руками за поручни кресла… Это наступила невесомость. Невесомость!
Я не могу сказать, что ощущения были для меня совершенно новыми и неожиданными. Я хорошо представлял себе невесомость по лекциям, из книг, по рассказам друзей, побывавших в космосе. Наконец я не раз испытывал эту самую невесомость в нашей «летающей лаборатории».
Но невесомость «лабораторная» и настоящая, «космическая», — это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».
Вот когда я позавидовал журналистам, их умению найти нужные и точные слова, образные сравнения, чтобы передать читателю точную картину увиденного и пережитого…
Сердце мое билось учащенно. Чувствовалась какаято необыкновенная легкость не только в теле, но и… мыслях. Хотелось прыгать, петь, смеяться…
Однако заниматься самоанализом, а тем более пением, некогда. Автоматика выдавала одну за другой команды на раскрытие панелей солнечных батарей, радиосвязных антенн, включение двигателей для стабилизации корабля, приведение всех систем в рабочее состояние.
Моя задача — очень тщательно и скрупулезно, но секундомеру контролировать прохождение этих команд и при необходимости быть готовым вмешаться, повторить с пульта пилота выдачу нужной, но пропущенной автоматикой команды, чтобы не нарушить гармонию работы всех систем.
Я напряженно работал и ждал — вот сейчас произойдет что-то такое необычное, неожиданное, появится какая-нибудь вводная, как это обычно бывало при работе на комплексном тренажере. Трудно было поверить, что в реальном полете все может идти так гладко и спокойно.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Затем мы продолжили совместную работу. Теперь мне не приходилось суетиться, переключать свое внимание с одного дела на другое — все делили на троих, у каждого были свои четкие обязанности. Женя занялся навигационными измерениями, кино и фотосъемками Земли и атмосферных явлений, Алексей на правах бортинженера приступил к проверке систем корабля. Я приводил в порядок записи в…
Проснулись мы мгновенно, и даже не хотелось, как на Земле, «потянуться» и «поваляться еще чуток». «Выплыли» из своих мешков, проделали несколько упражнений с эспандерами, «умылись» и за работу — нужно было еще до связи с Землей привести в порядок отсеки, уложить все оборудование и снаряжение, которое подлежит возврату на Землю, изловить все плавающие по кабинам…
Волынов шлет нам по радио свой привет и желает мягкой посадки. Мы дружно кричим ему: «До встречи на родной Земле!» Он еще сутки будет находиться в космосе. Немного завидуем ему, для нас космическая эпопея уже заканчивается… Тормозной двигатель отработал положенное время и замолк. Снова наступила тишина. Снова вернулась невесомость. Стараемся понять — все ли у…
«Востоки» могли осуществлять только неуправляемый спуск по баллистической кривой — от этого и перегрузки были вдвое большими, и нагрев оболочки значительно сильнее, и пламя за бортом бушевало куда страшней! Но и нам переживаний хватает. Напряженно ждем главного момента — раскрытия парашютной системы. Тянутся, тянутся секунды… Наконец чувствуем сильный удар и ощущаем всплеск перегрузок — это…
Переглянулись с ребятами — садиться на дома нам совсем не хотелось. Но… нам только казалось, что мы близко от Земли, высота была еще довольно приличной, и населенный пункт исчез из виду. Под нами широкая снежная равнина. Хрунов командует: «Приготовиться! Земля!» Мы успеваем сгруппироваться в креслах. Потом ощущаем крепкий удар. Сработали двигатели мягкой посадки… Я приподнял…
Расталкивая всех, к нам энергично пробирался какойто человек. «Наверное, журналист», — почемуто подумал я. И точно. Этот товарищ с ходу начал брать интервью. Но старший по группе поиска оттеснил журналиста: он спешил принять «космическое» имущество и отправить нас в Караганду. Как только мы заняли предназначенные нам места в вертолетах, пилоты подняли свои машины в воздух……
Из полосы тени корабль вышел уже в южном полушарии. Прямой связи с нашими пунктами еще не было. Не скрою — я волновался в этот момент: как-то поведет себя в космосе настоящий корабль, будет ли он так же послушен моей воле, как был послушен комплексный тренажер на Земле? Взялся за ручку управления. По теневому индикатору определил…
Когда наш самолет приземлился на Внуковском аэродроме и я вышел на верхнюю площадку самолетного трапа, увидел яркую красную ковровую дорожку, протянувшуюся от самолета до трибуны, на которой стояло множество людей, у меня даже в глазах потемнело и тело забило мелкой дрожью… Не помню уже, как мы спустились по трапу, как строем, печатая шаг, шли по…
На отдельных витках планировалось проведение динамических операций — коррекция орбиты, сближение и стыковка кораблей; тогда все другие эксперименты на этих витках не проводились. «Глухие» витки, когда с наземными пунктами связи контакта не было, отводились на отдых и сон. Время на обеды, завтраки и ужины также выделялось в период отсутствия прямой радиосвязи. Все было расписано и…
Но в Центре в это время уже началась подготовка к следующему этапу испытаний кораблей «Союз» — уточнялась программа, формировались экипажи, составлялись программы занятий и тренировок. Товарищам, впервые готовящимся к полету, нужны были наша помощь, наш опыт. К тому же я был назначен начальником отдела подготовки экипажей космических кораблей «Союз». Забот прибавилось, и, отлично понимая всю…