Мечте навстречу
Сегодня многие мальчишки и девчонки играют в Гагарина или Терешкову, воображают себя за штурвалами космических кораблей. И они верят, что их мечта вполне осуществима.
А во времена нашего детства — в начале тридцатых годов — многие ребята мечтали о летной профессии и играли в летчиков.
Я тоже тогда хотел стать летчиком. Этой мечте был верно предан и всеми своими силами добивался ее осуществления.
Мечта об авиации возникла у меня не случайно. Ее рождению, вероятно, помог мой отец — Александр Борисович Шаталов — по профессии железнодорожник, паровозный машинист. В годы гражданской войны довелось ему некоторое время служить в воздухоплавательном отряде механиком. В память о тех днях над кроватью отца висел большой деревянный пропеллер — одно из немногих украшений нашей маленькой комнаты.
Отец любил скорость и хотел сам летать. Но по разным причинам осуществить заветную мечту ему не удалось, и он передал ее мне — своему единственному сыну.
Отец часто рассказывал о своей юности, о боевых делах знакомых летчиков, о самолетах, которые в то время называли аэропланами.
Я готов был слушать эти рассказы до поздней ночи. Музыкой звучали для меня слова: «ньюпор», «фарман», «блерио», «Илья Муромец».
Отец не только рассказывал. Однажды повел меня на аэродром, который находился неподалеку от нас, на окраине Ленинграда.
Как завороженный смотрел я на поднимающиеся в воздух крылатые машины, которые пролетали над нашими головами. Сделав круг, они заходили на посадку, а через некоторое время снова взлетали…
Помню, отец настойчиво звал меня идти домой, а я все упирался и просил его:
— Подожди, ну минуточку подожди, еще посмотрим…
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Честно говоря, меня поначалу волновала перспектива моих отношений с командирами звеньев. Я понимал, что среди них могут быть и обиженные — подготовлены они лучше меня и класс имеют более высокий. Правда, у них нет за плечами академии, но ведь она для такой должности и не имеет большого значения. Но беспокойство мое было напрасным. Очень скоро…
1969. Группа курсантов, бывших «спецов», перед первыми само-стоятельными полетами. С Григорием Афанасьевичем мы были уже знакомы, и встретил он меня довольно приветливо. Рассказал о своем полке, потом мы вместе совершили пробный вылет. Командир полка лично хотел удостовериться в моих способностях управлять современной боевой техникой. А затем сам повел меня знакомить с эскадрильей. Народ в эскадрилье,…
1949. Руководство полетами в какойто мере напоминало мне игру в шахматы. Только игровым полем была не доска, а все небо, вместо чернобелых клеточек — зоны, где «работали» самолеты. И время измерялось не минутами, а секундами, даже порой долями секунды. Просчет и ошибка шахматиста ограничивались потерей фигуры, самая грубая вела к проигрышу партии. Ошибка же руководителя…
Прибыл, доложил начальству. Мне показали кабинет, где сидело еще несколько человек, выделили стол, навалили на него кучу папок и сказали — знакомься с делами: тут отчеты, различные приказы, инструкции, методические разработки, всевозможные анализы, анкеты и т. д. и т. п. Ну, думаю, очень интересная эта новая «бумажная техника», боевая и современная… Но долго бумагами заниматься…
Мне предстояло освоить новые тактические приемы применения этого самолета: незаметный подход к цели на малой высоте, когда тебя никто не ждет и не может засечь локатор, прицельную стрельбу и бомбометание, а затем и уход от цели с тем, чтобы никто тебя не смог перехватить. К первому вылету готовился тщательно. Хорошо изучил материальную часть. В этом…
Думать я не стал. Рапорт написал в этом же кабинете. Решение мое было твердым, ни одной минуты в дальнейшем я не сомневался в правильности принятого решения. «Даже если у меня один шанс из тысячи — я буду пытаться использовать и этот шанс». Нас вызвали на окружную медицинскую комиссию. Из дюжины здоровых парней она отобрала только…
Гагарин! В растерянности минуту стояли и не знали, что делать, как себя вести. Я только успел подумать, что еще не знаю, попаду ли в отряд, но одна моя мечта уже сбылась — вижу Гагарина, он стоит совсем близко, даже могу поговорить с ним. Юрий Алексеевич понял наше состояние и первым нарушил затянувшуюся паузу: — Что,…
В шутку инструкторов у нас называли шкрабами — школьными работниками. Инструкторы отличались от школьных учителей только тем, что классом для них было небо, а партой — учебный самолет УТ2. А в остальном все так, как в обычной школе. Дали мне группу курсантов. И началась моя шкрабская жизнь. Учил летать ребят, которые всего на три года…
Однажды в нашем училище потерпел катастрофу самолет Як3. Курсант выполнял задание в зоне, как вдруг почувствовал в кабине резкий запах бензина. Как положено, он доложил об этом на командный пункт и получил приказ немедленно прекратить полет и следовать на аэродром. Через несколько минут самолет уже заходил на посадку. Летчик действовал четко, точно по инструкции — …
Командир полка Романенко, узнав о нашей аварии, сам прибыл к месту вынужденной посадки. Он подробно расспросил нас о всех мельчайших деталях полета — мы ведь были первыми, которые вернулись живыми из такой передряги и могли рассказать важные подробности… Расследование показало, что в полете вырвало прокладку между двумя половинками бензонасоса и бензин струей стал вытекать прямо…