Часть 16
Командир полка Романенко, узнав о нашей аварии, сам прибыл к месту вынужденной посадки.
Он подробно расспросил нас о всех мельчайших деталях полета — мы ведь были первыми, которые вернулись живыми из такой передряги и могли рассказать важные подробности…
Расследование показало, что в полете вырвало прокладку между двумя половинками бензонасоса и бензин струей стал вытекать прямо на выхлопные патрубки работающего мотора. Только быстрое выключение мотора и посадка на брюхо с закрытым фонарем спасли машину от пожара.
Как потом оказалось, я посадил свою машину на тот участок мичуринского сада, где работала хорошо знакомая мне девушка — Муза, которую я любил и на которой мечтал жениться.
После всего случившегося я долго избегал встреч с Музой — боялся, что она не простит мне поломанных деревьев.
И все же мы встретились, объяснились и… сыграли свадьбу.
А друзья потом долго надо мной посмеивались: будто я нарочно посадил свою машину в Музин сад…
В 1951 году я заканчивал полный цикл обучения своих курсантов, и передо мной встал вопрос — что делать дальше? Обычно инструктор, выпустивший «в небо» своих питомцев, набирал новую группу и начинал весь цикл с азов. Как же мне не хотелось повторять все сначала!
Решил просить командование училища отпустить меня в строевой полк: там начали осваивать новую технику — реактивные самолеты. Хотелось попробовать, что это за штука такая.
Но командование и слышать не хотело о переводе своих инструкторов в строевые части. Требования к курсантам повышались, готовить инструкторов дело не простое, а мы уже зарекомендовали себя довольно неплохо. Кто же согласится отпустить молодого инструктора в часть?!
И тут вдруг блеснул лучик надежды.
К нам в училище прибыл генерал Котельников с задачей отобрать кандидатов для поступления на курсы летчиков-испытателей.
Летчик-испытатель… Что может быть лучше в нашем летном деле! Управлять новой, самой новой, совершенной техникой. Сложные полеты, и все время новые необычные машины. Как это здорово!
Мы засыпали генерала вопросами. Он отвечал односложно и, как мне показалось, не очень охотно, видно, мы ему не понравились. Только чем? Своей молодостью или горячностью? Пожалуй, да, ведь он делал ставку на опытных инструкторов. Однако в заключение переписал наши фамилии и сказал: «Кого заинтересует более подробно работа испытателя — приходите ко мне в гостиницу, там и поговорим».
Я ухватился за это предложение. Пришел домой и начал уговаривать своего товарища Валентина Мухина пойти к генералу.
— Какой смысл еще раз беседовать, — засомневался Валентин, — если нужны будем, то и так вызовут, если нет, никакая новая встреча не поможет.
Но я был настойчив.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Думать я не стал. Рапорт написал в этом же кабинете. Решение мое было твердым, ни одной минуты в дальнейшем я не сомневался в правильности принятого решения. «Даже если у меня один шанс из тысячи — я буду пытаться использовать и этот шанс». Нас вызвали на окружную медицинскую комиссию. Из дюжины здоровых парней она отобрала только…
Гагарин! В растерянности минуту стояли и не знали, что делать, как себя вести. Я только успел подумать, что еще не знаю, попаду ли в отряд, но одна моя мечта уже сбылась — вижу Гагарина, он стоит совсем близко, даже могу поговорить с ним. Юрий Алексеевич понял наше состояние и первым нарушил затянувшуюся паузу: — Что,…
Честно говоря, меня поначалу волновала перспектива моих отношений с командирами звеньев. Я понимал, что среди них могут быть и обиженные — подготовлены они лучше меня и класс имеют более высокий. Правда, у них нет за плечами академии, но ведь она для такой должности и не имеет большого значения. Но беспокойство мое было напрасным. Очень скоро…
1969. Группа курсантов, бывших «спецов», перед первыми само-стоятельными полетами. С Григорием Афанасьевичем мы были уже знакомы, и встретил он меня довольно приветливо. Рассказал о своем полке, потом мы вместе совершили пробный вылет. Командир полка лично хотел удостовериться в моих способностях управлять современной боевой техникой. А затем сам повел меня знакомить с эскадрильей. Народ в эскадрилье,…
1949. Руководство полетами в какойто мере напоминало мне игру в шахматы. Только игровым полем была не доска, а все небо, вместо чернобелых клеточек — зоны, где «работали» самолеты. И время измерялось не минутами, а секундами, даже порой долями секунды. Просчет и ошибка шахматиста ограничивались потерей фигуры, самая грубая вела к проигрышу партии. Ошибка же руководителя…
Прибыл, доложил начальству. Мне показали кабинет, где сидело еще несколько человек, выделили стол, навалили на него кучу папок и сказали — знакомься с делами: тут отчеты, различные приказы, инструкции, методические разработки, всевозможные анализы, анкеты и т. д. и т. п. Ну, думаю, очень интересная эта новая «бумажная техника», боевая и современная… Но долго бумагами заниматься…
Мне предстояло освоить новые тактические приемы применения этого самолета: незаметный подход к цели на малой высоте, когда тебя никто не ждет и не может засечь локатор, прицельную стрельбу и бомбометание, а затем и уход от цели с тем, чтобы никто тебя не смог перехватить. К первому вылету готовился тщательно. Хорошо изучил материальную часть. В этом…
Рабочий день наш продолжался чуть ли не пятнадцать часов — утром пять часов занятий, потом переход на шахту и четыре часа работы на шахтном дворе, потом возвращение в школу… Дежурные ходили на разгрузку эшелонов на станцию. И уроки нужно учить — преподаватели хотя и понимали и ощущали на себе наши трудности, сами вместе с нами…
В январе 1944 года нас впервые распустили на каникулы. Разрешили съездить и навестить родителей. Я поехал к маме в Петропавловск. Дома ахнули, когда увидели меня, худющего, в старенькой прозрачной шинели. Мама решила в один день меня отогреть и откормить. Растопила печь. На столе появился горшочек с кашей из молотой пшеницы, печеная картошка в мундире, молоко….
Что же нам было делать? Соблазнившись возможностью перевода в техническое училище, где перспективы рисовались более определенно, из Качинского училища уехало много моих друзей. Они закончили свои училища раньше меня и стали офицерами… Но… не летчиками. А я очень хотел быть именно летчиком. Решил ждать. И дождался. В училище был создан «теоретический батальон», в который зачислили…