Часть 4
Дворец пионеров в Ленинграде пользовался большой популярностью. Желающих попасть в него и заниматься в многочисленных кружках было так много, что принимали только тех, кто хорошо учится, занимается общественной работой и имеет рекомендацию от школы и пионерского отряда.
Учился я хорошо, но в общественной работе, мягко говоря, не отличался. Както неинтересно было. В пионерском отряде заправляли делами одни девчонки… Пришлось менять свои привычки, просить дать мне какоенибудь дело, добиваться права на рекомендацию во дворец.
Желание попасть в авиамодельный кружок было так велико, что я готов был взяться за любое поручение — выпускать стенгазету, писать объявления, ходить по домам и собирать макулатуру…
Во дворец меня приняли. Занятия в авиамодельном кружке дали мне много полезного, нового. Впервые я понастоящему понял, почему летает планер, хотя у него и нет мотора. Как устроен фюзеляж самолета. Как сделать прочнее крылья у моделей.
Вместе с товарищами по кружку мы строили планеры, участвовали с ними в соревнованиях, судьи фиксировали первые метры дальности и высоты полета наших моделей… Рекордов мы не ставили, но сколько было радости, когда планер, сделанный нашими руками, поднимался высоковысоко, выше крыш соседних домов…
Желание стать летчиком и самому поднимать в воздух не модели, а настоящие самолеты продолжало расти и крепнуть. Я считал дни и недели до окончания семилетки и мечтал о поступлении в спецшколу ВВС.
Однако осуществить эти прекрасные планы мне помешала война…
Воскресенье 22 июня 1941 года начиналось для меня вполне обычно. В субботу приехал отец — ему дали очередной отпуск, и он предложил на зорьке отправить. ся на рыбалку. Весь вечер провозились со сборами — готовили лодку, регулировали мотор, монтировали снасти, собирали продукты. В суматохе сборов забыли про подсолнечное масло: нужно ведь жарить на чемто будущий улов!
А утром оказалось, что мотор барахлит. Только в полдень я побежал в магазин. Упоенный мечтой о предстоящей рыбалке, не обратил внимания на толпу, собравшуюся у магазина. Удивило только то, что народу много, а у прилавка очереди нет.
Услышал слова «война», «Гитлер», но они не вызвали у меня особого беспокойства — война была далеко, в Европе и продолжалась уже второй год.
Запыхавшись, прибежал домой, поставил бутылку с маслом на стол и как бы между прочим сказал отцу: «Опять фашисты на когото напали, возле магазина люди так говорят».
Отец сразу, видно, понял, в чем дело, бросился к радиоприемнику, закрутил ручками, и сквозь характерные писки и завывания эфира мы вдруг услышали голос диктора, который читал правительственное сообщение — фашисты напали не на «когонибудь», а на нас — на Советский Союз.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов
Гагарин! В растерянности минуту стояли и не знали, что делать, как себя вести. Я только успел подумать, что еще не знаю, попаду ли в отряд, но одна моя мечта уже сбылась — вижу Гагарина, он стоит совсем близко, даже могу поговорить с ним. Юрий Алексеевич понял наше состояние и первым нарушил затянувшуюся паузу: — Что,…
Честно говоря, меня поначалу волновала перспектива моих отношений с командирами звеньев. Я понимал, что среди них могут быть и обиженные — подготовлены они лучше меня и класс имеют более высокий. Правда, у них нет за плечами академии, но ведь она для такой должности и не имеет большого значения. Но беспокойство мое было напрасным. Очень скоро…
1969. Группа курсантов, бывших «спецов», перед первыми само-стоятельными полетами. С Григорием Афанасьевичем мы были уже знакомы, и встретил он меня довольно приветливо. Рассказал о своем полке, потом мы вместе совершили пробный вылет. Командир полка лично хотел удостовериться в моих способностях управлять современной боевой техникой. А затем сам повел меня знакомить с эскадрильей. Народ в эскадрилье,…
1949. Руководство полетами в какойто мере напоминало мне игру в шахматы. Только игровым полем была не доска, а все небо, вместо чернобелых клеточек — зоны, где «работали» самолеты. И время измерялось не минутами, а секундами, даже порой долями секунды. Просчет и ошибка шахматиста ограничивались потерей фигуры, самая грубая вела к проигрышу партии. Ошибка же руководителя…
Прибыл, доложил начальству. Мне показали кабинет, где сидело еще несколько человек, выделили стол, навалили на него кучу папок и сказали — знакомься с делами: тут отчеты, различные приказы, инструкции, методические разработки, всевозможные анализы, анкеты и т. д. и т. п. Ну, думаю, очень интересная эта новая «бумажная техника», боевая и современная… Но долго бумагами заниматься…
Мне предстояло освоить новые тактические приемы применения этого самолета: незаметный подход к цели на малой высоте, когда тебя никто не ждет и не может засечь локатор, прицельную стрельбу и бомбометание, а затем и уход от цели с тем, чтобы никто тебя не смог перехватить. К первому вылету готовился тщательно. Хорошо изучил материальную часть. В этом…
Думать я не стал. Рапорт написал в этом же кабинете. Решение мое было твердым, ни одной минуты в дальнейшем я не сомневался в правильности принятого решения. «Даже если у меня один шанс из тысячи — я буду пытаться использовать и этот шанс». Нас вызвали на окружную медицинскую комиссию. Из дюжины здоровых парней она отобрала только…
Что же нам было делать? Соблазнившись возможностью перевода в техническое училище, где перспективы рисовались более определенно, из Качинского училища уехало много моих друзей. Они закончили свои училища раньше меня и стали офицерами… Но… не летчиками. А я очень хотел быть именно летчиком. Решил ждать. И дождался. В училище был создан «теоретический батальон», в который зачислили…
В УТ2 связи между инструктором и курсантом нет, и я не мог спросить Володю, в чем дело и почему кран в верхнем положении. Пытался кричать, но Володя ничего так и не услышал. Помня строгое указание инструктора — ничего руками не трогать, я даже не пытался притронуться к этой злосчастной рукоятке, хотя в данном случае мое…
Выполнил разворот, сделал «бочку», но потерял сразу пятьсот метров высоты. «Это еще что такое?!» — подумал я, но полет продолжил и сделал еще одну «бочку», и опять потерял пятьсот метров. «Что-то тут не то…» — забеспокоился я, тем более что стук в моторе продолжался и самолет потряхивало все сильнее. Постарался доложить руководителю полетом спокойно, без…