Зима в песках Муюнкум (II)
Каждый из нас занят своими мыслями. Моего спутника скорее всего преследуют домашние заботы. У него на подворье скот начал телиться-ягниться. Чуть недоглядишь — затопчут в тесном тростниковом хлеву ягненка или теленка. И саксаульник не так-то просто сохранить: рядом асфальтированное шоссе. Большое удобство не только для жителей района, но также и для лесонарушителей. То есть для тех, кто предпочитает ломать саксаул там, где им вздумается и сколько захочется… Что же касается меня, то я — гость, горожанин, наслаждаюсь новыми впечатлениями. И конечно же, не обременен ни заботами, ни хлопотами.
…Спешились. Лошадям пора отдохнуть, да и самим размяться не мешает. Спускаемся вниз, в межбарханье, где стынет саксауловая рощица. Разумеется, лошадей не оставляем на гребне, а ведем за собой на поводу.
Задав в торбу овса, Марат отходит в сторону и расстилает на снегу чистое вафельное полотенце. Верный своей привычке, привитой дедом-кожой (духовное лицо, имеющее право совершать мусульманские обряды) в раннем детстве, он каждый день расстилает полотенце, становится на колени и просит аллаха быть снисходительным к его грехам и прегрешениям, которые, как он считает, человек неизбежно совершает в течение дня.
Я же, безбожник, присаживаюсь на поваленную саксаулину, горбом выпирающую из-под снега, извлекаю из коржуна (переметная сумка из кожи, в которой находятся продукты или необходимые в пути вещи и предметы) фотоаппарат. Снимаю чугунные узоры саксаулин, то есть отдельно стоящие деревья, а также твердые перья инея на веточках. Кажется, протяни руку, тряхни как следует ветку — и зазвенят покрытые инеем и наледью ветки. Протянул руку, сильно качнул саксаулину — нет никакого звона, только костяной звук. Впрочем, услышал, как отслоившиеся льдинки падают с легким, чуть слышимым, почти на грани воображения, звоном.
На склоне бархана внимание привлекла огромная саксаулина, какие теперь встречаются редко. Ее ветви, отягченные изморозью, поникли почти до самой земли. Возле толстого кривого ствола, под кованой серебристой кровлей, пожалуй, могли бы укрыться мы с Маратом верхом на лошадях. Я попытался пройти к саксаулине напрямую, но увяз в сугробе. Туда без хлопот можно пройти и через полянку, но я не хочу отвлекать и беспокоить Марата, углубленного в молитву.
Присел на корточки, разглядываю следы: заячьи, лисьи, много волчьих и шакальих. И джейраны, вижу, забредали в рощицу, чтобы поглодать саксауловых веточек. Там и сям из-под снега торчат клочья селина — пустынного злака, заселяющего сыпучие барханы.
Фотографируя следы, я радуюсь, что нынче выпало так много снега и намело такие сугробы, как этот, оказавшийся неодолимым препятствием на моем пути. Ибо он по весне напоит все, произрастающее в этом пустынном урочище, — и ерекчоптраву, и горькую полынь, и тюльпаны пахучие, желтые и оранжевые, и маки алые… И конечно же, диких животных, исконных обитателей девяносто шестого.
Я передумал идти к большой саксаулине и направился в заросли тростника, желтеющего на дне котловины, окруженной барханами. Так проще: это не требует особых усилий и напряжения. Нет никакого желания преодолевать всякие препятствия. Прекрасный день гасит жажду действия, движения, настраивает на размышления. Причем и тростинки тут на редкость высокие, таких нынче не увидишь и в Прибалхашье. И все они украшены пушистыми желтыми метелками. Марат называет их пухалками… далее
О. Стерликов
Эта птица похожа на диковинный заморский цветок. Так и видится сказочное, причудливой формы дерево, древо жизни, на ветвях которого розово-белые цветы. И ветви этого дерева обращены в совсем далекую, южную, ближе к экватору, сторону, туда, где всегда солнце и тепло. И как будто эта птица — заморский цветок — только что сорвалась со своего древа…
Но волны еще минут сорок скреблись о дно казанки. Оператор окоченел и поглядывал на безжизненный Кызыл-Агачский залив совсем жалобно. Наконец лодка подошла к берегу. Мотор заглушили. И на веслах стали продираться через камышовую протоку, тоже совершенно безжизненную. Куда же подевалась вся птица? И вдруг мы вышли на широкое озеро в камышах. Это и была знаменитая…
— Сколько помню себя, как открыл глаза — увидел турача! — сказал Курбан Мамедович Абдулаев, один из старейших лесников Кызыл-Агачского государственного заповедника. — Турача у нас всегда можно посмотреть… Вот мы идем по заповеднику с надеждой увидеть редкую птицу. Погода опять ненастная. Хотя в этом благословенном крае никогда не бывает такой зимы, как в средней…
Из-за нахмуренных туч и мороси, что навалились на камышовые берега заповедного залива, померкли краски природы. День был похож на вечер. Может быть, погода обманет султанку, заставит выйти из укромных мест? Курбан Мамедович задумчив. Слушает, не гудит ли где чужой лодочный мотор, нет ли других признаков нарушения заповедного режима. — Хочу сказку рассказать! — наконец говорит…
Эту птицу словно нарисовал ребенок. Крупный нос морковкой, насаженный на голову с крепкой шеей, куриное туловище с высокими ногами-камышинками. Покрасил юный художник птицу в синий цвет. И краски при этом не пожалел! Чтобы отливалось оперение густым ультрамарином. Такое ощущение, что эволюция не коснулась этой птицы! Так же как и в наши дни, ходила султанка в…
Оседлав лошадей, мы с Маратом отправились в глубь Муюнкумских песков. Марат Ниязов — местный лесник. И он обязан, выражаясь профессиональным языком лесоводов, совершать обход. То есть каждый день разъезжать верхом на лошади по саксауловым просекам и пресекать возможные лесонарушения. Я не знаю номера и пределов его обхода, но мне точно известно, что место, куда мы…
В детстве я этим метелкам придумал свое название — «талаки». Между грядами Кокуиского урочища, в песках, где мы жили в то время, тоже росли тростники, и я любил разглядывать метелки и бродить зимой по тропинкам, набитыми джейранами или сайгаками. Слов одинокому мальчишке не хватало, вот и придумал «талаки». Надо же было как-то называть то, что…
Добрых полтора часа лесник выяснял отношения с лесонарушителями. Составив акт, он принуждал их расписаться. Они же потрясали перед ним какой-то справкой, якобы дающей право брать саксаул именно на девяносто шестом, причем без уведомления и позволения лесника. На справке стояли какие-то штампы и подписи. Но это на Марата не произвело ни малейшего впечатления, и нарушители, проклиная…