От общих установок к частным методическим приемам (Вариант А)

А теперь возвратимся к листу, который вообще-то никакого официального названия не имеет, но который можно было бы назвать листом учета решенных задач. На уроке физики решена задача.

Процесс решения ее продолжается не более 5 минут. При решении учащиеся ничего не пишут. Зато в конце урока им будет выделено 2 минуты для письменного оформления этой задачи в тетради (3 : 1). Значит, каждый ученик уйдет из класса, запомнив содержание этой задачи в процессе ее решения у доски и оформления в тетради. Проверка решения в данном случае может быть осуществлена одним из двух способов.

Метод цепочки

В нем несколько частных вариантов.

Вариант А

Его удобнее всего применять на последнем уроке. Первый ученик решил задачу и тотчас же отдал ее на проверку учителю. Время проверки — не более 10 секунд. Тетрадь возвращается ученику. Вот еще одна поднятая рука: задачу записал второй. Проверять правильность решения второго будет первый. Третьего — второй и т. д. Это цепочка.

Первый же ученик после проверки решения задачи вторым уходит домой; до конца урока остается не более минуты. На первых уроках с применением метода цепочки на проверку упражнений лучше всего выделить на 2—3 минуты больше обычного, и тогда через каждые 8—10 секунд в классе будет становиться на одного ученика меньше.

Некоторые учителя попытаются провести аналогию между обстановкой на последних минутах при проверке задач методом цепочки с обстановкой на последних минутах обычных контрольных работ, когда ребята вот так же, по мере выполнения работ, уходят из класса.

Несхожесть психологических состояний учащихся на последних минутах контрольных работ и на последних минутах проверки упражнений методом цепочки очевидна: в первом случае добрая половина класса относится к тем, кто закончил работу раньше других, с полным безразличием или — хуже того — с завистью: уходят-то на каждой контрольной работе одни и те же — лучшие.

Кто и когда сможет описать «мильон терзаний» тех, на которых давным-давно махнули рукой и учителя, и родители, и товарищи, и даже они сами? Десять лет — это десять «мильонов терзаний». Веками, как проклятие, висело над целыми поколениями детей чье-то уничтожающее мнение об их так называемой неспособности к восприятию математических дисциплин.

Но вот в 1968 году доктор психологических наук, профессор Вадим Андреевич Крутецкий заявил: «Абсолютной неспособности к изучению математики, своего рода «математической слепоты», не существует.

Каждый нормальный и здоровый в психическом отношении школьник способен при правильном обучении более или менее успешно овладеть школьным курсом математики, приобрести знания и умения в объеме программы средней школы». «При правильном»,— на наш взгляд, речь сейчас как раз об этом. «Более или менее успешно» отвергнуто. Отвергнуто десятилетиями экспериментальной практики. Только более.

Значительно более! Чтобы продолжить наш нелегкий путь к полному осознанию этого утверждения, оценим психологическое состояние ученика, перед которым только что было развернуто решение упражнения и от которого ничего более не требуется, кроме как восстановить на листе бумаги это решение.

Я могу!!

Пусть на первом уроке он еще не до конца постиг существо стоящей перед ним задачи. Пусть еще на двух (исключите, пожалуйста, навязчивый вопрос: а как быть на этих двух уроках? Ответ на следующей странице). Но вот однажды один из тех, кто никогда и ни в чем не проявлял своих математических способностей, вдруг (?) в числе первых записал в тетради решение упражнения, и ему дали на проверку тетрадь одного из отличников! Психологическое давление в классе поднимается до красной черты. Кто проверяет?!! Першак!!! Кого??? Назарова!!!

В этот момент нужно просто видеть глаза всех остальных «неспособных». На следующем уроке при решении задачи под их взглядами трещит доска. «Если Першак смог, то чем же я хуже?» И он действительно не хуже. Не хуже не только Першака, но и не хуже Назарова. Он просто задутый случайным порывом ветра огонек неразгоревшегося костра.

«Куда и как исчезли тройки», В.Ф.Шаталов