Командир полка Романенко, узнав о нашей аварии, сам прибыл к месту вынужденной посадки.
Он подробно расспросил нас о всех мельчайших деталях полета — мы ведь были первыми, которые вернулись живыми из такой передряги и могли рассказать важные подробности…
Расследование показало, что в полете вырвало прокладку между двумя половинками бензонасоса и бензин струей стал вытекать прямо на выхлопные патрубки работающего мотора. Только быстрое выключение мотора и посадка на брюхо с закрытым фонарем спасли машину от пожара.
Как потом оказалось, я посадил свою машину на тот участок мичуринского сада, где работала хорошо знакомая мне девушка — Муза, которую я любил и на которой мечтал жениться.
После всего случившегося я долго избегал встреч с Музой — боялся, что она не простит мне поломанных деревьев.
И все же мы встретились, объяснились и… сыграли свадьбу.
А друзья потом долго надо мной посмеивались: будто я нарочно посадил свою машину в Музин сад…
В 1951 году я заканчивал полный цикл обучения своих курсантов, и передо мной встал вопрос — что делать дальше? Обычно инструктор, выпустивший «в небо» своих питомцев, набирал новую группу и начинал весь цикл с азов. Как же мне не хотелось повторять все сначала!
Решил просить командование училища отпустить меня в строевой полк: там начали осваивать новую технику — реактивные самолеты. Хотелось попробовать, что это за штука такая.
Но командование и слышать не хотело о переводе своих инструкторов в строевые части. Требования к курсантам повышались, готовить инструкторов дело не простое, а мы уже зарекомендовали себя довольно неплохо. Кто же согласится отпустить молодого инструктора в часть?!
И тут вдруг блеснул лучик надежды.
К нам в училище прибыл генерал Котельников с задачей отобрать кандидатов для поступления на курсы летчиков-испытателей.
Летчик-испытатель… Что может быть лучше в нашем летном деле! Управлять новой, самой новой, совершенной техникой. Сложные полеты, и все время новые необычные машины. Как это здорово!
Мы засыпали генерала вопросами. Он отвечал односложно и, как мне показалось, не очень охотно, видно, мы ему не понравились. Только чем? Своей молодостью или горячностью? Пожалуй, да, ведь он делал ставку на опытных инструкторов. Однако в заключение переписал наши фамилии и сказал: «Кого заинтересует более подробно работа испытателя — приходите ко мне в гостиницу, там и поговорим».
Я ухватился за это предложение. Пришел домой и начал уговаривать своего товарища Валентина Мухина пойти к генералу.
— Какой смысл еще раз беседовать, — засомневался Валентин, — если нужны будем, то и так вызовут, если нет, никакая новая встреча не поможет.
Но я был настойчив.
«Трудные дороги космоса», В.А.Шаталов